Без вести... - [4]
После обеда работали молча: о чем тут разговаривать, кому жаловаться? Впереди только неизвестность, только страх...
Чем выше поднимались штабеля, тем труднее было закатывать толстые, длинные бревна. Под вечер приплыла тучка, спрятала солнце и ушла за ближнюю вершину. Появилась другая, рассеяла мелкие капли, которые, словно туман, повисли над речной долиной. Бревна стали скользкими, крутились на крутом настиле. Мужики ругались злобно и крепко.
Домой шли молча. Старые солдатские ботинки промокли, отяжелели от налипшей грязи.
— Оказывается, Нечипорчук твой давний знакомый, — невесело пошутил Иннокентий. — Что-то ты долго скрывал это.
— А чем тут хвастаться? Нечем.
— Расскажи, — хмуро предложил Сергей, — нам нелишне побольше знать об этом гаде.
— Ладно, открою кое-что... — неохотно отозвался Николай. — В учебном лагере Травники немцы готовили вахманов. Это палачей для еврейских гетто и лагерей смерти. Посылали по селам Польши собирать евреев... Мне после присвоили звание вахмана, а ему — обер-вахмана.
Он подумал, сплюнул.
— Распределили нас по лагерям. Меня наметили в Тремблинку, было такое проклятое место, а его, Нечипорчука, в Освенцим. В последнюю ночь перед выездом, я удрал, но немцы меня изловили. Что было делать? Назвался военнопленным, придумал себе другую фамилию и стал... Ну обо мне не стоит... Уже здесь Нечипорчук мне признался, что до конца войны служил обер-вахманом, получил от фюрера железный крест и бронзовую медаль «За усердие». Вот и вся история. Попробуй, объясни своим эту мою службу в том проклятущем лагере.
— Да выкинь ты все это из головы, — с раздражением бросил Сергей. — На родину нам не ехать, путь отрезан, значит и объясняться не придется. Не перед кем.
— Разве перед своей совестью, — заметил Иннокентий.
— Совесть-то у меня чиста.
Николай на ходу сломил ветку молодой сосенки, понюхал.
— Только смола по-нашему пахнет, остальное все шиворот-навыворот устроено...
— Да, те, которые на родине, нам не поверят, — сказал Иннокентий, возвращаясь к прежнему разговору. — Скажут: выкручиваются. Им что... Им наплевать на нашу горечь, на одиночество.
— Это точно, — согласился Сергей.
— Без надежды нельзя...
— Нам можно, — усмехнулся Сергей. — Мы теперь люди второго сорта. А куда денешься? Даже к страху привыкли. Закон тут сволочной: каждый за себя...
— Вот и рассуждаем, — вмешался Каргапольцев. — А почему? А потому, что чувствуем: делаем неладное. Повторяем чужие слова, своих-то у нас уже нет: растеряли.
— ...Живешь и боишься признаться: «Каким дураком я был вчера!» — выкрикнул Николай — Все мы так...
— Это ты куда клонишь? — спросил Сергей.
— А туда... Набраться бы смелости, да признаться своим. Во всем.
— Перед кем? Перед МГБ?
— Перед своими говорю. Перед семьей. Перед Родиной.
— А ты скажи это Милославскому, уж он с тобой побеседует, — сверкнул глазами Сергей. — Век ту беседу не забудешь. — Он помолчал, потом с грустью закончил: — А на будущее забудь такие мысли. Сожрут тебя тут.
Каргапольцев прислушивался к спору, пытался определить свое отношение к нему. Чаще он соглашался с Николаем: его взгляды были ближе. Но и Сергей вроде бы верно говорит... Попробуй тут разобраться, кто прав, кто нет.
Байкал... Подступая к самой воде, высятся вековые сосны и лиственницы, сквозь них пролегла узкая просека — дорога, уходящая на север, аж до самого Баргузина, а может, и еще дальше. В темные летние ночи над Байкалом-морем, над лесной просекой тихо горят большие, спокойные звезды. Слышно как совсем близко неторопливо дышит Байкал да у подножия горы надрывно ухают филины. По серебристой байкальской шири скользит зеленоватый лучик: из Баргузина идет сейнер.
Все это — воспоминания детства. Ведь у Иннокентия Каргапольцева оно прошло на Байкале. Его отец — Михаил Карпович работал бригадиром на Оймурском рыбзаводе и на рыбоприемном пункте Энхалук.
Воспоминания далекого детства... Иннокентий видит костер, ощущает во рту вкус омуля, зажаренного на рожне. Иннокентий прикрыл глаза, улыбнулся: «А уха? Милый, да такое блаженство может только присниться! Мамка такую уху варила! А какие рыбные котлеты жарила, во рту тают!»
Страсть к рыбалке и охоте, неуемная любовь к тайге и морю навечно привязали Кешиного отца — Михаила Карповича к Байкалу. Они определили и характер его, и привычки. Он знал много сказок, бурятских легенд, сам испытал и перевидал всяческих приключений.
В детские годы Иннокентий любил слушать неторопливый, глухой голос отца.
— Садись-ка, Кеха, чего я тебе поведаю... Давно это случилось, много годов тому назад. — Так начинались почти все рассказы отца.
— Пошли мы с кумом вверх по Толончанке, на охоту, значит. Шагаем... Рубахи от пота взмокли, комары гудят, гнус лезет аж под самую кожу. Отдохнуть бы... Ан, глядим, сохатый! Красавец! Тут бы его и щелкнуть, а невозможно: стрелять, значит, запрещено, не сезон. Сохатый метнулся в сторону, учуял нас, а там, понимаешь, лесина... Бо-ольшущая! Он перемахнул через нее и прямо, понимаешь, на медведя. Ну, Михайло и попер на сохатого. Но тот тоже не дурак: драка так драка. Ну, — говорю куму, — попали мы с тобой, паря, в свидетели. Однако, говорю, главный таежный прокурор допрос с нас снимать будет. Шучу, значит.
Сборник документально-художественных приключенческих повестей, посвященных борьбе советских контрразведчиков с агентурой вражеской разведки, с антисоветским подпольем на различных этапах строительства социализма. Книга подготовлена к 70-летию Советской власти.
В книгу вошли главы из опубликованной документальной повести «Взойти на костер», рассказывающие о напряженной работе пензенских чекистов в первые годы Советской власти, и две новые повести — «Глухой овраг» и «В осажденном городе». Героями их стали чекисты, действующие в самые тяжелые и напряженные периоды жизни нашей страны.
Василий Стенькин знаком читателям «Байкала» по рассказам о чекистах, опубликованным в журнале в разное время. Новая повесть «Под чужим небом» основана на документальных материалах.Е. Д. Таров — наш земляк, филолог, владеющий несколькими восточными языками, по заданию ЧК служил в штабе атамана Семенова, затем в годы Отечественной войны — в агентуре японской разведки. При его участии удалось раскрыть зловещие планы бактериологической войны, которую готовили японские захватчики против СССР.Повесть публикуется с некоторыми сокращениями.
![Рассказы чекиста Лаврова [Главы из повести]](/storage/book-covers/43/43e3ec3067fa59a55edc536897109bc1e81593e2.jpg)
Василий Стенькин много лет проработал в органах госбезопасности Бурятской АССР. Трудная и опасная борьба с подрывной и шпионской деятельностью империалистических кругов против Советского государства стала темой рассказов, объединенных образом чекиста Максима Лаврова.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Феномен человека и загадка его происхождения волновали людей с глубокой древности. Но само понятие «феномен человека» вел в научный оборот известный французский мыслитель Пьер Тейяр де Шарден, который так и назвал одну из своих главных книг. Кроме своей целостности человек несет в себе черты уникальности: хоть все мы люди, каждый из нас неповторим, и случается, что особенности отдельных людей носят столь уникальный характер, что о них говорят не иначе как о чудо-людях, необыкновенном порождении человеческой природы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Рожденный в день, которого не было. Сын «врага народа». Трус, сдавшийся врагу. Сталинист, поправший устав партии. Предатель, ставший героем. Идеал руководителя. Человек, объединивший нацию. Национальный герой. Партизанский маршал. Старший лейтенант Красной армии. Герой Советского Союза. Герой Социалистического Труда. Семикратный кавалер ордена Ленина. Как говорится, разброс мнений и званий на любой вкус. Это книга о Петре Машерове, первом секретаре ЦК КПБ, который правил в Беларуси более 15 лет.
Настоящее издание – попытка приблизить современников к личности и творчеству гениального русского композитора. Здесь описаны события последних пяти лет жизни П.И. Чайковского (1888–1893), когда им были созданы величайшие произведения – оперы «Иоланта» и «Пиковая дама», музыка к балету «Щелкунчик» и Шестая («Патетическая») симфония, которой он впервые дирижировал сам. В книге, основанной на личной переписке Чайковского с братьями Анатолием и Модестом, композитором Сергеем Танеевым, поэтом Константином Романовым, Надеждой фон Мекк и другими, читателям откроется таинственный внутренний мир человека, музыке которого полтора века поклоняется мир и чьи произведения до сих пор являются самыми исполняемыми на земном шаре.
Лев Яшин был абсолютной величиной в мировом футболе. Он стал первым вратарем, получившим “Золотой мяч”, а в 1999 году ФИФА назвала его лучшим вратарём ХХ века. Однако он был не только прекрасным спортсменом, но и выдающейся личностью… Перед вами самая полная биография великого российского футболиста, из которой вы узнаете о его пути, больших победах и горьких разочарованиях.