Без тебя - [52]

– Если они растут в навозе, то как они могут быть вегетарианскими? – спросил я.

Леон и Нэнси рассмеялись. Лайла приподняла брови, глядя на меня.

– С каких пор ты стал истовым вегетарианцем?

– Эй! Если повезет, я могу съесть половину поросенка. Не называй меня вегетарианцем. Я всего лишь защищаю твои интересы, Лайла.

– Вы мне уже нравитесь, молодой Каллум, – сказал Леон, указывая мне на ламинированный тиковый обеденный стол.

Стулья были из винилового пластика лимонного цвета. Ковер имел пестрый коричневатый ворс. Казалось, что я вновь вошел в комнату дома, в котором провел детство. Возможно, именно поэтому меня не особенно удивило то, что Леон назвал меня молодым.

– Я так понимаю, вы не эколог, в отличие от Лайлы?

– Я сражаюсь по другую сторону экологических баррикад, помогаю экологам не скучать, подкармливая корпоративную машину, – сказал я и добавил, увидев его непонимающий взгляд: – Я рекламист.

– Как интересно! – воскликнула Нэнси.

Старушка пошла на кухню. Я услышал щелчок и гудение горящего газа кухонной плиты.

– Леон тоже работал на корпорацию до того, как ушел на пенсию.

– Да?

– Ага. Я был заместителем директора по производству. В те дни бытовую технику покупали на всю жизнь или даже дольше, – смеясь, произнес он и встал. – Чай или кофе?

– Кофе, пожалуйста. А чем занимались вы, Нэнси?

– Ну, я всего лишь растила детей…

– Всего лишь, – повторил вслед за ней Леон. – Нэнси всего лишь оставалась дома с пятью нашими детьми, пока я ездил на работу. Знаете что? По сравнению с ее работой я наслаждался отдыхом сорок часов в неделю.

– Пятеро детей? Ух ты!

– А еще одиннадцать внуков, а теперь к тому же пять правнуков. Я уверена, что будет больше. – Нэнси стояла над сковородкой, но все же указала рукой себе за плечо. – Вон там их фото.

Я посмотрел мимо Лайлы на большую фотографию в рамке, висящую в центре стены столовой. Стоящие посреди людского моря Леон и Нэнси счастливо улыбались. Я переводил взгляд от их детей среднего возраста на широко улыбающиеся лица представителей младшего поколения.

– Вот это да!

Я задумался над вопросом: что ты чувствуешь, глядя на фотографию на стене и видя суммарный итог твоей жизни? Я перевел взгляд на Лайлу. Та смотрела на меня. Когда я улыбнулся, она отвернулась. Хотел бы я знать, о чем она сейчас думает!

– В наше время иметь большую семью было легче. Вы, ребята, доживаете до какого-то периода своей жизни, а потом стараетесь завести ребенка, а мы много времени тратили на то, чтобы не иметь детей, и иногда терпели поражение.

– Ах, Нэнси! – нарушила наконец тишину Лайла. – У меня такое чувство, что ты ни разу в жизни не вела себя опрометчиво. – Лайла перевела взгляд на меня. – Не позволяй этой сладкоречивой леди тебя одурачить, Каллум. Нэнси – одна из самых умных женщин из всех, которых я знаю.

– Я тебя слышу, – произнес Леон, притворяясь обиженным.

– Леон – один из самых умных мужчин из всех, которых я знаю, – подмигнув ему, сказала Лайла.

– Так-то лучше, мне кажется.

– Каллум! Одно яйцо или два?

Бекон начал шипеть. Дразнящий солоноватый запах бил в нос. Казалось, я мог бы насытиться одними лишь этими ароматами.

– Одно, пожалуйста.

– Из-под наших несушек, – сказал Леон. – Они здесь на свободе ходят. Нэнси паршивок с рук кормит.

– Откуда, ради всего святого, у вас время кормить с рук кур, если у вас через дорогу такой огромный сад? – спросил я.

– Ну, сейчас сад сам о себе заботится, – сказал Леон. – Мы тратим всего несколько часов в день, подрезая и вырывая сорняки. Это нетрудно, а за фрукты и овощи мы выручаем немало денег на сельскохозяйственных рынках. Мы получили от сделки куда больше, чем Лайла.

– И не говорите. Я прогадала, – рассмеявшись, заявила Лайла. – Вы целыми днями трудитесь в саду, а я раз в месяц появляюсь на выходных и загружаю машину свежими овощами. Бедная я.

– Это поддерживает в нас молодость, – возразила Нэнси. – Мы бы ссохлись, как чернослив, если бы не сад. Прежде мы удивлялись, почему твои дед с бабкой так долго оставались такими бодрыми, Лайла. Может, в этой земле заключена какая-то волшебная сила?

– Скорее, это не магия, а хорошее питание и физические нагрузки.

– Как бы там ни было, а мы благодарны за это. С продаж на рынках мы имеем достаточно, чтобы оплачивать Заку учебу в университете, и на жизнь ему хватает.

– Зак – это ваш внук? – вставил я.

– Он учится на врача. Говорит, когда закончит университет, будет работать в Африке.

Леон поставил кружки с кофе передо мной и Лайлой.

– Он так и поступит, – заметила Нэнси. – У этого паренька – одноколейная дорога.

– Леон! Как там дела в саду? – спросила Лайла.

– Клубника в этом году как будто с ума сошла. Тысячи ягод. Салат тоже уже подрос. Подождем, когда ты попробуешь свеженьких огурцов. Такие сладкие, словно на десерт подавай.

– Ням-ням.

– На прошлой неделе мы заработали на рынке кругленькую сумму, продавая цветы цуккини, – вставила Нэнси. – Их покупали эти странные молодые люди с нелепыми прическами, в старомодной одежде. Кто ест цветы? Впрочем, не наше дело.

– Я регулярно ем цветы, – сказала Лайла.

– Это другое. Ты съедаешь всего несколько, полностью получаешь от них все, что можно… По крайней мере, ты не готовишь их с киноа