Без тебя - [50]

Глава двенадцатая Лайла

29 октября

Я пропустила пару стаканчиков вина, поэтому моя сегодняшняя запись будет еще сумбурнее и запутаннее, чем обычно.

Когда мама познакомилась с Харуто, она повела себя с ним холодно и даже грубо. К сожалению, он также был с ней холоден и груб. Мне пришлось вести беседу то с ней, то с ним. Когда Харуто посреди обеда поднялся из-за стола и прошел в ванную комнату, мама подалась всем телом вперед и прошептала что-то вроде: «Ты с ума сошла?»

Я должна отдать маме должное: она всегда позволяла мне самой принимать решения. Если мама была против, она ставила меня в известность, но в любом случае помогала мне. На многих перекрестках она просила меня свернуть налево, а мне хотелось идти направо. Когда я сворачивала направо, она все равно шла вместе со мной. Мама так и не смягчилась по отношению к Харуто, но после их знакомства она несколько раз попыталась навести мосты. Мама не хотела, чтобы я училась в университете. Она говорила, что не стоит тратить четыре года своей жизни на учебу. Путешествия по миру могут дать мне куда больше. Но потом, когда пришло время перебираться в Сидней и учиться, мама купила все, что нужно было для общежития. За все эти годы ни единого семестра не минуло, чтобы она не попыталась приобрести все необходимые мне учебники. При этом мама считала мою затею пустой тратой времени. Такова уж она! Самой большой поклонницей Петы всегда была сама Пета, но ее любимым проектом неизменно оставалась я.

Я предчувствовала, что Каллум ей понравится, и не ошиблась. Он часами напролет слушал вчера вечером мамину болтовню, подливая нам в бокалы вина. Вчера он проявлял ко мне все обычные знаки внимания. Тем временем я приметила в маминых глазах блеск, который я никогда прежде в них не замечала. Думаю, это было одобрение.

«Он мне нравится, – прошептала она мне на ушко, когда мы обнялись, прощаясь. – Лайла, он великолепен. Я очень за тебя рада».

Я тоже рада, по-настоящему счастлива, возможно, впервые. Я правильно поступила, привезя Каллума сюда. Пусть встретится с моей семьей и займет свое место в моей жизни. Да, ему здесь место, хотя Каллум, если честно, не отличит моркови от эвкалипта.

В другой жизни, в другое время я вышла бы за него замуж.

Наше бракосочетание состоялось бы где-нибудь в живописной местности, возможно, в Голубых горах, возле горы Томах, где раскинулись ботанические сады. Там на возвышении есть заросшая травой, но свободная от кустарника поляна, откуда открывается красивый вид на обширную долину. Мы запланируем церемонию на вторую половину дня, под вечер, когда золотой диск солнца будет садиться за горы позади нас. Аромат эвкалиптов будет тяжело висеть в весеннем воздухе. Каллум наденет что-нибудь неофициальное, например темно-серые брюки свободного покроя и рубашку без воротника. Никакого пиджака либо галстука. Он будет нервничать, ожидая меня, но братья станут похлопывать его по плечу и шутками пытаться отвлечь. Соберутся гости, немного, не более дюжины или около того. Они обступят нас кружком. Я приглашу Бриджит и Алана… возможно, помощников, если они не достанут меня на этой неделе. Все должно пройти гладко. Пышную церемонию мы вряд ли запланируем. Мы с Каллумом обговорим все в деталях за пару месяцев, а потом по электронной почте за несколько дней уведомим гостей о часе и месте. Пусть приезжают, если захотят. Минимум всякой ерунды.

Я приду туда пешком, с распущенными волосами, со свободно ниспадающими локонами. Скорее всего, я наложу немного косметики, но чуть-чуть. Я хочу, чтобы Каллум видел меня, когда будет давать обеты, меня, а не мою поддельную ипостась. Оденусь я в светло-голубое платье. Уверена, что не всем это придется по вкусу, но я всегда считала, что голубой цвет очень подходит к моей бледной коже и волосам. А еще я принципиально не собираюсь одеваться в белое. Платье будет сшито из тяжелой шелковой ткани, с неглубоким вырезом спереди.

Я не стану обувать туфли. Каллум расхохочется, когда я выйду на поляну. Мои ступни будут касаться мягкой травы. Я буду наслаждаться каждым мигом происходящего. Скорее всего, всплакну, возможно, разревусь до неприличия. Мама, которая будет вести меня между двумя рядами гостей, закатит глаза. А еще она обязательно настоит на том, чтобы спеть для нас. Мама и ее чертово пение.

Священник проведет обряд по упрощенной схеме. Думаю, его роль ограничится несколькими фразами. Говорить будем в основном мы – я и Каллум.

После этого мы устроим скромный пир в близлежащем заведении. Мы засидимся допоздна. Обойдемся всего несколькими бутылками вина. Сельский антураж будет дополнен лишь красивым голубым тюлем и несколькими живыми цветами в банках из-под варенья. Еда должна быть, разумеется, только из выращенных на грядке продуктов. Не будет ничего животного происхождения, разве что Каллум втайне принесет какие-нибудь мясные деликатесы и съест их под столом, пока я не буду на него смотреть.

Позже мы уединимся где-нибудь в хижине посреди национального парка. Только я, Каллум, миллион деревьев, птицы и жуки. Он растворится во мне, а я – в нем. Мы будем строить планы на будущее, даже решим расширить сад на ферме. Там мы будем жить, когда уйдем на пенсию. Каллум научится работать на земле. Леон и Нэнси не вечны, и, Господь свидетель, садовод из меня не вышел.