Без поцелуя на прощание - [45]

Я игнорирую стук в дверь, в упор глядя на себя в слегка грязное зеркало. С трудом узнаю ту, кого вижу в отражении. Я превратилась в незнакомку в своем собственном теле. Со мной происходит нечто ужасное, и я не знаю, как это остановить. Стук становится громче и чаще.

– Эйва? – зову я, протягивая руку, чтобы отпереть дверь.

– Лаура? – кричит она в ответ.

– Ага, это я. Я тут, внутри.

– Слава богу, мы нашли тебя. О чем ты думала, убегая вот так? Мы не знали, куда ты пошла.

Голос Эйвы звучит устало. Теперь, когда мне прекрасно известно о ее беременности, я понимаю, что должна ставить ее на первое место. Я не могу заставлять ее гоняться за мной по округе каждый раз, когда выхожу из себя.

– Все в порядке, – лгу я. – Мне срочно понадобилось в туалет. Не могла больше терпеть. Прости.

– До вылета осталось меньше часа, – кричит Адам. – Ты уверена, что все еще хочешь это сделать?

Я смотрю на часы. Он прав. Я провела, запершись в тесноте туалета, не меньше часа. Неудивительно, что они забеспокоились, а судя по тону голоса Адама, он еще и разозлился.

Я нехотя распахиваю двери и смотрю на их лица, ожидая увидеть досаду, но обнаруживаю их с раскрытыми от шока ртами.

Адам нехотя отдает мой билет. Он выглядит так, будто хочет сказать тысячу вещей, но каждый раз, когда открывает рот, из него не вылетает ни звука.

– Пошли, – говорю я с такой натянутой улыбкой, что слышу, как хрустит челюсть.

Эйва неподвижно стоит передо мной, закрывая проход. Она тычет в меня пальцем и смотрит в упор.

Я оглядываюсь на туалет, чтобы проверить, не забыла ли сумку и не вышла ли с куском туалетной бумаги, приставшим к моей штанине, или чем-то вроде того.

– Лаура, – визжит Эйва.

– Что? – огрызаюсь я, чувствуя себя некомфортно. – Зачем так на меня смотреть? Это меня бесит.

– Смотри, – заикаясь, произносит Адам, копируя жест Эйвы и тоже тыкая в меня пальцем. – Ты ведь стоишь на своих ногах.

Глава семнадцатая

Я дважды обхожу первый этаж аэропорта и даже пропускаю эскалатор наверх, чтобы пройтись еще и по второму. Адам и Эйва дружно плетутся в хвосте. Их объединяет шок. Шок – последнее, с чем я готова иметь дело. Я слишком занята тем, что купаюсь в лучах славной эйфории. Я могу ходить. Ходить по-настоящему, без чьей-либо помощи. Переставлять ноги одну за другой, на самом деле перенося свое тело вперед, как обычный человек, который умеет ходить. Это великолепно, и я не планирую останавливаться. Я начинаю фантазировать. Я становлюсь еще на шаг ближе к тому, чтобы вернуть свою прошлую жизнь, и я могу делать это, стоя на собственных ногах. Теперь я просто обязана вернуть детей. Все будет в порядке.

Несмотря на то что до этого без конца меня подгоняла, теперь Эйва целую вечность прощается с Адамом. Она кладет голову ему на плечо и глубоко вздыхает. Я знаю, что она смакует его запах, но на ее лице застыло столь душераздирающее выражение, что кажется, будто она прощается с ним навсегда. Она поцеловала его, должно быть, раз двадцать, прежде чем со слезами на глазах и явным комком в горле наконец оторвалась от него. Меня не на шутку расстраивает равнодушная реакция Адама на ее выражение чувств. Он слишком пристально наблюдает за мной, чтобы уделить Эйве хоть какое-то внимание. Он даже не целует ее в ответ. Но она этого не замечает, и я борюсь с порывом высказать свое непрошеное мнение. Я надеюсь, что это всего лишь гиперкомпенсация. Я понимаю, что он беспокоится. Это любому ясно. О стрессе кричат напряженные морщинки у него на лбу. Его попытки вести себя хладнокровно в итоге оборачиваются надменностью и высокомерием.

– При первых же признаках беды… – предупреждает он. – Просто возьми трубку.

– Я знаю, малыш. Обещаю, я позвоню, если будет о чем беспокоиться, – улыбается Эйва.

– Я прослежу, чтобы она вела себя хорошо, – шучу я в надежде, что Адам примет мою попытку разрядить атмосферу.

Адам закатывает глаза.

Я не могу винить его в том, что он беспокоится. Я отрываю от него беременную невесту в безумной попытке сбежать от своего мужа с преступными наклонностями. Я чувствую себя эгоисткой, требующей к себе чересчур повышенного внимания.

– Береги себя, – говорит Адам и, хватая меня за локоть, крепко обнимает. Этот жест застает меня врасплох. Мои ноги даже слегка отрываются от земли, теряя равновесие, но руки на автомате обхватывают его в ответ, и мне приятно его обнимать. Я так долго была поглощена безразличием по отношению к Адаму, что даже не позволяла себе полюбить его и понравиться ему. Теперь это кажется таким глупым. Его объятия такие искренние, такие теплые, и я никогда раньше не чувствовала, чтобы Адам был так честен со мной. Именно такого Адама любит Эйва. Этот Адам прошел длинный путь от мерзкого бабника, коим он был в прошлом. И на миг мне начинает казаться, что Адам – мой друг. Настоящий друг, который заботится обо мне, а не просто парень моей лучшей подруги, который вынужден мириться с моим существованием.

Глава восемнадцатая

Эйва настаивает, чтобы на время посадки я села обратно в инвалидное кресло. Мне не хочется, но искушения пройти вне очереди оказывается достаточно, чтобы меня убедить.