Без объявления войны - [19]
— Сколько нового, ошеломляющего... — роняет Борис Палийчук.
Дверь, чуть не слетев с петель, распахивается настежь.
— Приготовиться! Всем приготовиться! Скоро выезжаем на фронт. — Крикун возбужден и, даже не замечая, больно тычет мне в грудь толстым секретарским карандашом. — Поедете со мной в «эмке»...
— Когда?
— Час еще точно не установлен... Ждите сигнала.
Я остаюсь в комнатушке один. У меня все приготовлено к походу. Долго не слышно никакого сигнала. А что, если в суматохе Урий Павлович забудет меня в этой каморке, словно старую подшивку? Эта мысль заставляет вскочить с дивана. Приподнимаю плотную штору. Во дворе все машины выстроены в ряд, боковые дверцы закрыты, в кабинах не видно водителей. Пожалуй, Крикун перестарался, рано забил тревогу. Томительно тянется время. Раскрываю на диване подшивку, которая так славно служила мне вместо подушки. Всматриваюсь в газетную страницу. Что это? В лучах слово «Красная». Под ним крупно набрано «Армия». Над чуть растянутой вогнутой буквой «м» — пятиконечная звезда. Это же комплект «Красной Армии» времен гражданской войны! Пожелтевшие страницы гремят орудийными залпами. «Красный фронт», «Оперативные радиосводки», «Борьба с Петлюрой», «В стане Врангеля».
С интересом перелистываю страницы. Газетная бумага сменяется грубой оберточной. На Правобережной Украине на красные войска наседают банды петлюровцев и гетманских сечевиков... И вот уже газета печатается на толстой синей бумаге — я видел такую в харьковских бакалейных магазинах, в нее заворачивали сахарные головы. На юге развивает наступление белый генерал Деникин. Он подходит к Киеву, и накануне сдачи города редакция переезжает в Новозыбков. Не хватает наборщиков, на исходе «сахарная» бумага. В глаза бросаются строчки: «Вот-вот на радость буржуям умрет красный трубач. Но боевой сигнальщик живет. На помощь приходит начдив Николай Щорс. Он приказывает оборудовать для газеты специальный поезд, чтобы с колес печатное слово шло прямо в полки».
А за окном — гул моторов. Неужели сигнал к отъезду? Приподнимаю шторку. Водители опробуют моторы и, убедившись в их исправности, покидая кабины, хлопают дверцами. Ложная тревога. Прислушиваюсь. Где-то за стеной приглушенно звенит гитара и тихо-тихо поет Поляков: «В саду горит костер рябины красной, но никого не может он согреть».
Какой хороший голос у этого казачины... Принимаюсь опять перелистывать газетные страницы. В жаркий августовский день у села Белошины, под Коростенем, на руках у Ивана Дубового умирает легендарный комдив. «Щорс вскинул бинокль, пытаясь обнаружить позицию петлюровского пулеметчика. Бинокль выпал из рук Щорса, и голова его поникла. Николай Щорс прожил ещё пятнадцать минут и, не приходя в сознание, умер».
С тяжелым чувством переворачиваю страницу. Вот уникальный снимок — три красноармейца с гранатами в руках стоят на броне захваченного ими белогвардейского танка. На борту бронированной громадины выведено белой краской: «За Русь Святую!» И лаконичная текстовка: «Захвачен и послан в качестве трофейного подарка в Москву В. И. Ленину».
Стараюсь рассмотреть лица красноармейцев. На давнем снимке трудно узнать, молодые они или старые, эти сильные духом люди. У одного фуражка без козырька и обмотки размотались. Вороты гимнастерок распахнуты — жарко.
Листаю дальше: командующий Южным фронтом Михаил Васильевич Фрунзе говорит жителю Строгановки Ивану Ивановичу Оленчуку: «Смотрите же, дорогой. Проводите войска. Я надеюсь на вас». Старый соляр Оленчук ночью через Гнилое море — Сиваш — ведет головной отряд 15-й дивизии. Ветер меняет направление, с востока наплывает туман, в Сиваш катятся волны Азовского моря. Оленчук чутьем угадывает брод...
Последняя газета — 17 ноября 1920 года. На первой странице броская шапка: «Полный разгром Врангеля!»
Нет, это еще не последняя. Кто-то аккуратно приклеил к толстому картону карманчик и вложил туда юбилейную. Она вышла через десять лет после победы над черным бароном. Интересно! Первыми редакторами «Красной Армии» были профессиональные революционеры, члены партии с 1899 года. Кончилась гражданская война — и они полномочные послы в Италии, в Норвегии и Швеции. А какие находчивые корреспонденты! Интервью с Фрунзе, беседы с Горьким, Барбюсом, Кашеном. И как все живо, увлекательно написано. Обидно, что подшивка попалась мне на глаза так поздно. Как мало я знал о своей родной газете.
— Выходи строиться! — по всем этажам и лестничным клеткам — снизу и сверху звучит команда.
Кладу на полку подшивку. «Да, были газетные асы! У них можно поучиться чувству долга, оперативности и умению выполнять самые трудные задания». Беру сумку с гранатами, наган. «Я не первый воин, не последний...» И, повторяя про себя блоковскую строчку, спускаюсь по лестнице.
Двор гудит голосами и моторами. Полковой комиссар Иван Иванович Мышанский, отдав последнее приказание водителям, садится в головную машину.
— Поехали! — звучит его зычный голос, и редакционная колонна трогается.
Ночь теплая. От яркой луны — воздух лимонный. Белеют стены. Над верхушками тополей шеломом былинного богатыря поблескивает золотой купол звонницы. За рулем Хозе похож на проворного ястребка. Хотя июньская ночь светла, но езда в колонне без фар, с неожиданными остановками, требует осторожности. Хозе внимателен и молчалив. Крикун нервничает. Он долго, не закуривая папиросу, как дятел, постукивает мундштуком по крышке серебряного портсигара. Тук-тук... Тук-тук... Промелькнула исклеванная гайдамацкими пулями знаменитая стена «Арсенала». На Крещатике дом с белыми колоннами и широким балконом напоминает мне о литературном вечере. Совсем недавно в переполненном зале городского Совета звучали стихи и сиял электрический свет, а сейчас он тих и темен. Грустно. Все хорошее в прошлом. На бульваре Шевченко Хозе проронил:
В новом романе Виктора Кондратенко рассказывается о беспримерных подвигах советских воинов в первый период Великой Отечественной войны, о крушении планов гитлеровского вермахта и разгроме немцев под Москвой.
В повествовании о грандиозной битве на Днепре в центре внимания писателя оказался образ прославленного советского полководца Николая Федоровича Ватутина. Однако перед нами встает обаятельный живой человек с присущими ему болями, сомнениями, тревогами. Ибо бывший фронтовик В. Кондратенко, лично знавший Ватутина, поставил перед собой цель не сочинить слащавый панегирик освободителю столицы Украины, а создать глубоко психологический портрет советского военачальника младшей генерации.«Каким же путем развить атаку и протаранить дьявольскую полосу обороны с ее укрепленными высотками, траншеями, бетонными колпаками и заминированными лесными завалами? — мучительно размышлял командующий фронтом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Эта книга посвящена дважды Герою Советского Союза Маршалу Советского Союза К. К. Рокоссовскому.В центре внимания писателя — отдельные эпизоды из истории Великой Отечественной войны, в которых наиболее ярко проявились полководческий талант Рокоссовского, его мужество, человеческое обаяние, принципиальность и настойчивость коммуниста.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.