«Без меня баталии не давать» - [22]

10 Взглянуть на дикарей

Несмотря на то что Пётр путешествовал инкогнито и грозил карами всякому спутнику, посмевшему бы проболтаться о нём, уже после Кёнигсберга при многих европейских дворах знали, что с Великим посольством едет сам царь.

Ганноверская курфюрстина Софья, узнав, что у зятя Бранденбургского курфюрста Фридриха вот уже несколько недель гостит русский царь, немедля отправилась в дорогу.

Приехав в Берлин, явилась к дочери Шарлотте и, едва поцеловавшись, спросила:

   — Где он?

   — Кто, мама?

   — Ну царь этот московитский.

   — Был в Пиллау, насколько мне известно.

   — А разве он в Берлин не приезжал?

   — Нет. Я уж говорила Фридриху, привези его сюда, так он говорит: ему не до этого, царю то есть, взялся стрелять учиться, крепость в Кёнигсберге всю излазил.

   — Как бы хотелось повидать его, Шарлотта.

   — А мне, думаешь, не хотелось бы.

Вскоре приехал сам курфюрст Фридрих, тёща и жена напустились на него:

   — Почему не привёз царя?

   — Только в Берлине мне его не хватало. Он с его посольством и так влетел мне в копеечку. Сто пятьдесят тысяч талеров улетело на этого гостя. И всё зря.

   — Почему же зря? — спросила тёща.

   — Ни в какую не захотел заключать договора о военном союзе. Как только я его не обхаживал. Штернфельду велел его артиллерийскому делу учить, мало того, он подсунул ещё мне волонтёров своих для учёбы. А на прощанье оскорбил моего канцлера и едва не поколотил его.

   — Боже мой! — воскликнула Софья. — Какой дикарь! За что же он?

   — А иди спроси. У него был день тезоименитства, он пригласил меня, а я был занят.

   — Ну здесь, зятёк, ты тоже поступил не лучшим образом.

   — Да, Фридрих, это было невежливо с твоей стороны, — согласилась с матерью Шарлотта.

   — А с его стороны вежливо? Он даже запрещает себя величеством называть.

   — Как? — едва не в один голос воскликнули мать с дочкой. — А как же?

   — Говорит, зовите бомбардиром или командором, а лучше герр Питером.

   — Ой как интересно, — едва не захлопала в ладоши Шарлотта. — Как бы его увидеть?

   — Он отплыл из Пиллау на двух кораблях, я дал им. Ему хотелось бы плыть до самой Голландии, однако пришлось высаживаться в Кольберге на берег. Дело в том, что царь изрядно насолил французам, не дав принцу де Конти стать польским королём. И, как я догадываюсь, французы, обозлясь, выпустили в море каперов. Вот бы им приз был — захватить русского царя. Мои капитаны посоветовали ему не рисковать. Он послушался и отправился посуху.

   — Так где же он?

   — Наверное, в Ильзенбурге или в Блоксберге.

   — Что он там делает?

   — Осматривает железные заводы.

   — Зачем?

   — А спроси его. Я не удивлюсь, если он встанет с ломиком к плавильной печи и сам начнёт пробивать летку.

   — Мама, мы должны увидеть его, — решительно сказала Шарлотта.

   — Но как?

   — Мы поедем в Коппенбург, он, едучи с заводов, никак не минует его.

   — Верно, дочка.

   — Я тоже хочу с вами, — заявила стоявшая в дверях Доротея — десятилетняя принцесса.

   — А ты как тут оказалась?

   — А я через дверь услышала, что вы про какого-то дикаря говорили. Я тоже его увидеть хочу.

   — Милочка, это не дикарь. Это царь русский, — сказала Софья.

В дверях появился принц Георг, взглянув несколько свысока на сестрёнку, молвил твёрдо:

   — Если уж берёте Доротею, то я тем более дома не останусь.

И уж назавтра кавалькада чуть ли не из двадцати карет выехала из Берлина. Курфюрстины, мать и дочь, взяли с собой и слуг, и поваров, и парикмахеров, и камергера. И захватили с собой даже итальянских певцов с музыкантами, гастролировавших в эти дни в Берлине. Им очень хотелось чем-то удивить царя, они слышали, что в Московии медведи по улицам ходят, а родители нередко поедают своих детей, цари рубят своим подданным головы и пьют вёдрами водку. Разве не дикари? Именно поэтому по совету Фридриха принцессы везли целый воз с вином как в бутылках, так и бочонках. Запаслись и провизией не на один день, и посудой серебряной фамильной. Ну и, конечно, гору нарядов везли в отдельной карете.

В Коппенбурге, маленькой деревушке, конечно, не было строений, достойных столь высоких дам, однако на окраине стоял старый большой дом, к которому и подъехала вся кавалькада. Тут же курфюрстина Софья приказала камергеру:

   — Вилли, ступай в деревню и узнай, не проезжал ли царь.

Камергер ушёл. Хозяев дома, двух стариков, напуганных неожиданным появлением высоких гостей, немедленно отправили к соседям. Повара развели на кухне огонь, перетащили туда всю провизию и посуду и принялись готовить обед для всей оравы.

Софья и Шарлотта чуть ли не час просидели в карете, дожидаясь, пока комнаты этой развалюхи будут приведены в божеский вид — выметен мусор, перемыты полы, окна. За это время вернулся из деревни камергер.

   — Ну? — спросила Софья.

   — Нет, не проезжал, сказали.

   — Это точно?

   — Точно, ваше высочество. Они только от меня услыхали, что здесь будет проезжать царь.

   — А не проедет ли он другой дорогой? — засомневалась Шарлотта.

   — Да нет, с заводов в сторону Голландии тут дорога через Коппенбург только.

Наконец из дома явился дворецкий и пригласил курфюрстин в комнаты. Тут же началась выгрузка коробок с платьями, шляпками и прочими принадлежностями дамского туалета.