Без дорог - [26]

Но Цыган встал как вкопанный. А когда его били он только вздрагивал и подкидывал вверх задом.

Озадаченный со вчерашнего дня поведением коня, я осмотрел берег. И у самой воды на песке обнаружил следы медвежьих лап и когтей. Следы были большие и маленькие. Видимо, наш приход потревожил счастливое медвежье семейство. Я не стал искать дальше следов — встреча с медведицей была бы лишней и не из приятных, а обвел Цыгана вокруг кустов, вывел на дорогу и, показав Андрею вышку, Направился с инструментом к последней брошенной вчера точке. Не прошло и трех часов, как ход был закончен на сигнале Угрюмово.

На юге невысокие холмы увалов Андо-Ирменской гряды, исчезая в синеватой дымке, приятно ласкали глаз. К их пологим склонам, и округлым вершинам прилепились ветряные мельницы и дома с соломенными крышами. Где-то за бугром трещала конная жнейка — шла уборка хлебов. На север далеко раскинулась широкая, покрытая лесом равнина Ниловской дачи, в которой мы целый месяц бродили по проселкам. На бугре у сигнала приятно обдувал легкий ветерок, дышалось свободно и вместе с воздухом, напоенным ароматом спелых хлебов, в нас вливались бодрость и сила. Все взоры невольно устремились на север — по ту сторону покрытой лесом равнины, где за синеватой кромкой леса должен был быть Кириллов. К нему лежал наш обратный путь.

И только тут я вспомнил о вчерашнем письме, которого так и не прочел. Мокрое и измятое, оно лежало в кармане. Получать письма от кого бы то ни было в лесу, вдалеке от своих, всегда приятно! Я вскрыл конверт, извлек свернутый вчетверо тетрадный листок и, пока остальные любовались синими далями, прочел:

«Уважаемый начальник отряда № 5 (ребятни детского сада)!

С отрядом № 9, который работал в районе Сизмы, произошло неожиданное для нас «несчастье» — начальник отряда «К» и его записатор «О» (оба студенты четвертого курса) расписались в загсе Сизьменского сельского совета. Последствия пока в точности неизвестны, но рабочие разбежались и запланированные нивелирные ходы остались непройденными. Прошу переброситься по другую сторону Шексны и продолжить высотные ходы в нужном направлении и количестве по своему усмотрению. Деньги переведены до востребования в Сизьму. Желаем успеха. Час добрый! Ф. И. П. и А. С. Ф.»

Прочитав письмо, я рассмеялся.

— Чему вы? — спросила Лена.

Едва сдерживаясь, я ответил:

— От начальства пришло дополнительное распоряжение. Нам следует идти порожняком в Ковжу. Там переправиться на другой берег Шексны и поработать немного в районе Сизьмы. Как долго будет это «немного», я не знаю. Как?! Согласны, товарищи?

— Конечно согласны! — последовал дружный ответ «ребятни». — Чем впустую по лесам ходить, лучше сделать крюк, да с работой!

Только Лена наморщила нос, но, вздохнув, решила не отставать от других.

— А как же с оглоблей быть? — спросил Андрей.

— Дотянет! А не дотянет, новую сделаем, — ответил я.

После обеда и короткого отдыха я долго тщетно смотрел в бинокль, пытаясь найти в лощинах признаки присутствия отряда С. Ф. Коробко. Содержание письма, очевидно, было ему известно, но он, кончив нивелировку, еще вчера спешно «смотался» обратно в Кириллов…

Мой «детский сад» тронулся в путь, туда, где случилось «несчастье».

Мы снова дружно бродили по лесам, большим вырубкам, топким болотам и старым гарям.

«Поработать немного» — отняло у нас две с лишним недели.

* * *

В первых числах сентября, поздно вечером, под воскресенье, отряд въехал в ворота опустевшей базы. Сторож открыл чулан, и мы быстро втащили пустые мешки и инструменты. Продовольствие было съедено. Последние дни жили на мятных и медовых пряниках, которыми запаслись на обратную дорогу в Сизьме. Цыган еще больше похудел, от этого он стал еще ленивей и едва волочил ноги. Но у нас настроение было бодрое и веселое. По домам расходились в темноте, с сознанием выполненного дела.

У детворы уже начались занятия в школе, поэтому отряд собрался на базе только к вечеру в понедельник. Одетые в свою лучшую одежонку, мальчишки стали совсем непохожими на тех «цыганчат», за которых их порой принимали местные жители. Девушки были в новых платьях, которые надевались только по праздникам, как говорят, «приубрались» и даже надушились дешевым одеколоном. Когда все они, загорелые и улыбающиеся, ввалились за мною к Федору Ивановичу, он весело крикнул:

— За расчетом пришли?! А может быть снова поедете, поближе к железной дороге в Чебсарский район?

— Нет, учимся. На другой год, разве?.. — деловито ответил Саша и посмотрел на товарищей.

— Ну так получайте полный расчет.

— Какой расчет? — удивился Андрей, — мы пили, ели, нам получать нечего.

— А расчет вот какой — Андрею причитается три сотни с небольшим и другим примерно по стольку. Ну? Получайте!

«Ребятня» молчала, мялась и не знала что делать с деньгами. Такой куш подвалил им впервые. Деньги со стола брали не пересчитывая и, отходя, говорили спасибо. А когда расчет кончился, из комнаты никто не хотел уходить, и всё расселись на лавках у стенок, точно перед отъездом.

— Ну, что же, товарищи, спасибо! Помогли! Прямо-таки выручили! Получите еще и премию.

Федор Иванович посмотрел на меня. Я кинул ребятам два новеньких кожаных мяча и волейбольную сетку. От восторга мои молодые друзья вскрикнули и уходя забыли поблагодарить.