Без четвертой стены - [60]

— Фю-фю-фю, — Стругацкий утопил папиросу в спичечной коробке. — «Не узнаю меж нас Грязного».

— У вас будет еще время его узнать.

— Кому отдать командировку? — спросил, сразу сменив тон.

— Могилевской. Вы ее знаете. В трехдневный срок встанете на воинский учет. Благодарю за приезд и надеюсь, он не окажется бесплодным.

Стругацкий сморщил брови, выискивал, по инерции уже, слова протеста, возмущения, но слова — сейчас он это почувствовал, — даже самые точные или самые резкие, не произведут никакого эффекта.

Красновидов с какою-то забавной наивностью смотрел на остывшее лицо Стругацкого, с которого слетели и фанаберия и кураж; он выжидал, чтобы закрыть за Стругацким дверь. Тот не двигался. Красновидов, с тою же забавностью, указал ему на дверь взглядом.

Стругацкий сказал: «Извините» — и вышел.

Перед зданием театра собралось много народу. Пришли представители общественных и партийных организаций, пришли люди с завода, военные, учащиеся. Буров явился при параде, с букетом цветов. Развернули красное полотнище: «Привет целинникам!» Духовой оркестр не в лад, но изо всех сил поразил тишину раннего июньского утра «Тоской по Родине».

Марш отгремел, капельмейстер ждал указаний. Что-то задерживалось, все посматривали на театральный подъезд. Но двери были закрыты. Прошло еще минут пять. Из служебного входа появилась Могиле века я, торопливо подошла к капельмейстеру, шепнула ему что-то.

Оркестр снова грянул «Тоску». На щербатых ступенях подъездов выстроились посланцы на целину. Их было десять человек. Вид необыкновенный: на всех темно-голубые комбинезоны, сапоги, вещмешки, в руках солдатские плащ-накидки, сумки, чемоданы. Справа по флангу — Красновидов.

Только сейчас, когда он стоял в строю, многие увидели, какого он высокого роста. Заметно было, что у него утомленное лицо, припухшие мешки под глазами. Только губы, твердо сжатые, выявляли бодрость, волю и хорошее настроение.

Замыкающей с левого фланга стояла Шинкарева. Поэт сказал: есть женщины, которых одинаково красят рубище и сапфировая корона. Ксюше комбинезон шел, красили ее кирзовые сапоги, и уж совсем прелестно выглядела цветастая косынка на светлой копне волос. Она стояла именинницей и поминутно встряхивала головой, словно пыталась сбросить, отогнать излишнюю веселость, порхавшую на ее лице. «Тоску по Родине» капельмейстер отмахнул на полутакте. Рогов взял слово.

— Товарищи! Откликаясь на призыв партии и правительства, крутогорцы посылают молодежную группу театра и студии под руководством народного артиста республики Олега Борисовича Красновидова на целину в далекие казахстанские степи. Мы надеемся, что они достойно и с честью пронесут знамя настоящего искусства там, где оно никогда еще не развевалось. Пожелаем им здоровья, не очень тряской дороги и интересных встреч с целинниками.

Ангелина Потаповна, стоявшая в толпе, достала платочек и — вот-вот расплачется — поднесла его к носу. На ступени взошел Буров.

— Позвольте мне, товарищи, от вашего лица выразить слова признательности группе энтузиастов, отбывающих сегодня на самый ответственный участок трудового фронта — к хлеборобам целинных и залежных земель. Вместе с пожеланиями доброго пути трудящиеся города преподнесли своим посланцам небольшой подарок: для них снарядили и отправили на аэродром комплекты кроватей-раскладушек, туристских котелков, одеял, простыней и наволочек, почтовые наборы, медикаменты и библиотеку стихов и прозы.

В толпе зааплодировали.

— Пожелаем, чтобы медикаменты остались неиспользованными, а труд наших посланцев принес бы радость тем, кому доведется побывать на их концертах. — Он повернулся лицом к строю: — Доброго вам пути, дорогие друзья, и благополучного возвращения.

Подошел грузовик. В кузов помогли взобраться женщинам, Герасимова — он ехал на целину с баяном — попросили сыграть отходную, но тут музыканты вновь ахнули «Тоску по Родине», у кого-то не выдержали нервы: «Да заглохните вы на милость, чё заладили». Пустили крепкое словцо, оркестр умолк.

— Олег!

Ангелина Потаповна подошла к мужу, обняла.

— Береги себя, ты нужен… — она не могла накоротке сообразить, кому он больше нужен, — театру.

— Хорошо, Лина. До свиданья. — Он поцеловал ее.

Тугая пауза в прощальный миг. И слов не подберешь, и взглядом не выскажешь.

— Ты меня любишь? — тихо спросила она и опустила глаза.

— Я напишу тебе, — сказал Красновидов и полез в кабину.

— Олег!.. — но Красновидов уже не слышал: заурчал мотор, растянул свой баян Герасим, машина тронулась.

Толпа махала им вслед.

Конец второго действия

АНТРАКТ

Телеграмма

КРУТОГОРСК ТЮМЕНСКОЙ ГОРТЕАТР РОГОВУ

ПРИБЫЛИ БЛАГОПОЛУЧНО СОСТОЯЛСЯ ПРИЕМ СЕКРЕТАРЯ ОБКОМА ЗАВТРА ПОКИДАЕМ КУСТАНАЙ БОЕВОЙ ДУХ КРЕПОК ДЕРЖИТЕ НАС КУРСЕ ДЕЛ КОРРЕСПОНДЕНЦИЮ ШЛИТЕ КУСТАНАЙСКИЙ ОБКОМ ОТДЕЛ ПРОПАГАНДЫ ОБНИМАЕМ = ЦЕЛИННИКИ

Телеграмма

КУСТАНАЙ ОБКОМ ОТДЕЛ ПРОПАГАНДЫ КРАСНОВИДОВУ

ЖЕЛАЕМ УСПЕШНОГО ТРУДА ТЕАТР РЕМОНТИРУЕТСЯ ПРИЕХАЛ ВАЛДАЕВ ВАКАНТНА ДОЛЖНОСТЬ ЗАВЛИТА ЛЕЖНЕВ ПЛАНИРУЕТ ГЕНЕРАЛЬНУЮ КВЧ СВОИХ ЛЮДЕЙ КВЧ ВАШЕМУ ПРИЕЗДУ ШЛЕМ ДРУЖЕСКИЕ ПРИВЕТЫ = РОГОВ

«Крутогорск, Политкаторжан, 6,

Рогову Петру Андреевичу.

Петр, друг мой, хотя душою весь в Крутогорске, ни времени, ни возможности нет заниматься чем-либо, кроме прямой нашей задачи. Это, брат, такая громада дел, событий и неожиданностей, что дай бог нам сил справиться.