«Бесы» вчера и сегодня - [17]

Писатель принимал близко к сердцу все детали этого происшествия, отыскивая какое-то рациональное зерно, какой-то важный или даже великий смысл в деятельности современных ему революционеров. После завершения суда над нечаевцами летом 1871 года и публикации их показаний, Ф. М. Достоевский писал, что судебный процесс совершенно разочаровал его. Он искал и не находил того, что искал.

Роман «Бесы» к этому времени был уже написан и даже напечатан, но Достоевский продолжал следить за судьбой прототипов своих героев. Известно, что сам Сергей Нечаев по требованию России был арестован в Швейцарии 2 августа 1872 года и через два месяца выдан на родину. Суд над ним состоялся 8 января 1873 года. Последнее слово подсудимого и вовсе обескуражило писателя. Он не увидел в нём личности, которая соответствовала бы его идеям и поступкам:

«Можно прожить подле факта тридцать лет, считать его за самую обыкновенную вещь, за решённую вещь, знать его (действительно), рассуждать, писать о нём и вдруг после тридцати лет посмотреть на него как на неожиданное явление. Так последнее время удивил меня процесс Нечаева. Вот уж, кажется, следил за делом, ведь даже писал о нём и вдруг — удивился. Никогда не мог я представить себе, чтобы это было так несложно, так однолинейно глупо. Нет, признаюсь, я до самого последнего момента думал, что всё-таки есть что-нибудь между строчками, и вдруг — какая казёнщина! Какая гимназия. Ничего не мог я себе представить неожиданнее. Какие восклицания, какой маленький-маленький гимназистик. Да здравствует Земский собор, долой деспотизм! Да неужели же он ничего не мог умнее придумать в своём положении?»^{42}

Достоевский, сам когда-то участвовавший в протестных движениях, испивший за это все тяготы каторжника, никогда не оставался равнодушным к бесправному положению крестьян, к непосильному труду рабочих. Он прекрасно понимал жажду справедливости и чаяния о лучшей жизни революционно настроенной молодёжи. Но он также хорошо знал, что условий для социальных преобразований в России конца 60-х годов XIX столетия не существовало. Реальных сил, способных противостоять царской власти, здесь не было. А неправый путь, на который ступил Нечаев, мог привести лишь к напрасной гибели самых лучших, талантливых, готовых к борьбе людей, а возможно и к большому кровопролитию и разрушению государства. Потому писатель не смог остаться безучастным к нечаевскому делу, считая необходимым открыть глаза всему обществу, и в первую очередь молодёжи на то, что не все, кто выдаёт себя за революционеров, хлопочут о счастье народном, что среди них есть и такие, как Нечаев, которым нельзя верить.

Роман «Бесы» — художественный анализ одного из путей, по которому может направиться революционно настроенная молодёжь, идущая на поводу у честолюбца и шарлатана. Бесспорно, что роман имеет памфлетную окраску, — этим автор выразил своё собственное отношение, но не к революции, а к шарлатанству, и не к научному социализму и коммунизму в марксистском понимании этого слова, а к изложенному в документах русских «революционеров» будущему послереволюционному устройству общества, которое Маркс и Энгельс назвали образцом казарменного коммунизма.

Глава II Герои и прототипы

Полтора столетия вокруг романа Ф. М. Достоевского «Бесы» не стихают критико-философские бури. Роман называли и карикатурой на молодёжь, и тенденциозным, и памфлетом против русского революционного движения. Это мнение сохраняли и некоторые учёные позднего советского периода. Например, крупный исследователь творчества Достоевского В. А. Туниманов так и писал, что «Бесы» — это роман, «задуманный как памфлет против русского революционного движения»^{1}.

Туниманов Владимир Артёмович

(1937–2006) — главный научный сотрудник ИРЛИ, доктор филологических наук, президент Российского общества Достоевского. Участник издания полного собрания сочинений Ф. М. Достоевского

Этот вывод можно считать справедливым лишь в том случае, если под революционным движением понимать нечаевщину с её идеей тотального разрушения государства и неясными целями. Впрочем, все советские энциклопедии и большинство учёных советского времени в своих трудах также без колебаний называли Нечаева революционером. Насколько можно отождествлять его деятельность с подлинной борьбой за справедливость и улучшение жизни народа, мы рассмотрели в первой главе данной работы. И хотя в последнее время отношение литературоведов и историков к нечаевщине в очередной раз меняется, это явление всё чаще называют анархизмом и экстремизмом, по-прежнему остаётся немало тех, кто до сих пор считает Нечаева борцом за свободу и счастье народа.

При чтении романа, черновиков к нему и других документов, мы видим, что Достоевский, протестуя против нечаевщины, не видел в ней настоящего революционного движения, а нечаевцев не считал социалистами и борцами за справедливость. Об этом Достоевский неоднократно высказывался в своих письмах и статьях.

«На вещь, которую я теперь пишу в „Русский вестник“ я сильно надеюсь, но не с художественной, а с тенденциозной стороны; хочется высказать несколько мыслей, хотя бы погибла при этом моя художественность. Но меня увлекает накопившееся в уме и в сердце; пусть выйдет хоть памфлет, но я выскажусь… Надеюсь на успех»