Бесстрашный рыцарь - [24]

Прижав руку к бурно бьющемуся сердцу, она молчала, пока Кристиан задавал вопросы Гаю и Болдуину, пытаясь разобраться, как обстоят дела. Болдуин показал ему, как пытался наложить повязку на рану Гая.

– Он неуклюж, – пожаловался Гай. – Я предпочитаю нежную заботу Авизы. – Он поманил ее к себе согнутым пальцем: – Поди сюда, прекрасная Авиза, и исцели меня своими нежными ласками.

– Тебе придется довольствоваться Болдуином.

Кристиан протянул руку Авизе:

– Авиза, давай возложим этот труд на Болдуина.

– Уходим? Куда? – спросила она. – Ты должен дать покой своей щиколотке. Почему бы тебе не посидеть у камина и...

– Ты ведь обещала слушаться меня.

В надежде на то, что это будет последний случай пожалеть о своем обещании, она вложила руку в его ладонь. Его пальцы сжали ее. Она могла бы при необходимости высвободиться, применив снова один из приемов Нарико, в которых практиковалась столь долго, но, обнаружив свое искусство, она бы никогда не смогла удивить его в будущем. И потому теперь неохотно согласилась следовать за ним.

– Благодарю, – тихо сказал Кристиан.

– За что?

– За то, что признала, что нуждаешься во мне. Авиза не знала, что на это ответить, и потому предпочла промолчать.

Вместе с Кристианом она направилась к двери, заметив, что губы его сжались от боли.

Вслед им раздался выкрик Гая:

– Напрасно стараешься, братец. Прекрасная Авиза считает, что мужчины больше всего нуждаются в церковном покаянии во время поста, чтобы усмирить свою плоть, чем в... Как ты это назвала? Чем в удовлетворении плотских желаний.

Она почувствовала, что спина ее будто окаменела, и заметила, как дрогнули губы Кристиана. Неужели он снова пытался сдержаться, чтобы не высказать вслух своих мыслей? Что бы он ни хотел сказать, все осталось несказанным. И он увлек ее к двери.

Глава 6

Большая часть светильников на стенах узкого коридора не горела. Остальные бросали трепетные блики на низкий сводчатый потолок, возвышавшийся не более чем на высоту руки над головой Кристиана. В тени что-то шевельнулось, и рука Авизы метнулась к талии. Она порывисто вздохнула, не найдя меча, и тотчас же вспомнила, что оставила его в комнате.

– Не стоит беспокоиться, – хмыкнул Кристиан при виде большой собаки, поднявшейся им навстречу, встряхнувшей головой и затрусившей прочь. – Если будешь шарахаться от каждой тени, Авиза, ничего не выиграешь. Пусть паникуют твои враги.

– Да, я слышала такое мнение.

Она ничего не добавила, и он отворил для нее дверь. А что она могла сказать?

То, что он повторил слова, которые она не раз слышала в аббатстве?

За дверью оказалась комната – двойник той, которую они только что оставили, где находились Гай и Болдуин. Огонь в камине, должно быть, был разожжен недавно, потому что в комнате было промозгло и холодно.

Авиза знала, что ей следует подождать, пока он не заговорит, но все же не смогла удержаться:

– Сядь и сними правый сапог. Следует полечить твою ногу.

– Пустяки.

– Если так, почему ты хромаешь?

Он ответил обезоруживающей улыбкой.

– Для женщины у тебя слишком много мозгов, Авиза.

– Я полагаю, что это оскорбление было задумано как комплимент.

– Это признание факта.

Он осторожно опустился возле камина, стянул сапог и отставил в сторону.

Когда Авиза дотянулась до его правой щиколотки и ощупала опухоль, он поймал ее левую руку.

– Откуда это кольцо? – спросил Кристиан.

– Гай настоял на том, чтобы я его взяла.

Она снова захотела снять его с пальца, но, похоже, кольцо застряло накрепко.

– Мой брат – щедрый человек. – Тон его был резким. Она подняла на него глаза и увидела напряженное лицо. – Как бы там ни было, но я не таков. Я не так щедр.

– Рада это слышать.

Авиза отвела глаза, не желая видеть бурю эмоций в его глазах, и снова принялась щупать его отекшую ногу. Она не думала, что дело обстоит так плохо. Прежде она не замечала ничего, кроме хромоты да по временам непроизвольной гримасы.

– Надеюсь выжить. – Его усмешка не могла скрыть боли.

– Тебе не надо вставать.

– Если ты помнишь, большую часть дня я сидел.

Она помнила. Дневной свет теперь был недолог, но время шло так медленно, что Авиза могла бы поклясться, что солнечный свет не угасал, как при летнем солнцестоянии.

При каждом шаге лошади ее швыряло на его каменную грудь. Его бедра, прижатые к крупу лошади, двигались под ней в определенном ритме, и от этого она испытывала совершенно неконтролируемые ощущения. Его руки, когда она цеплялась за них во время перехода вброд через ручей, были крепки, как древесные стволы по берегам. Она столь же хорошо помнила запахи зимнего дня, смешанные с его теплым мускусным ароматом, когда он завернул ее в свой плащ, чтобы защитить от ветра.

Заставив себя подняться, она подошла к кровати, сделала над собой усилие, чтобы повернуться к нему спиной, вынула из ножен нож и отрезала полоску ткани от той, что прикрывала соломенный матрас. Когда в ее руках оказалось несколько полосок ткани длиной с руку, она вложила нож в ножны и вернулась туда, где оставался сидеть Кристиан. Должно быть, он повредил ногу сильнее, чем она думала, если не стал задавать ей вопросов и не сказал ничего о ее действиях.

Она присела на корточки, придерживая его ногу навесу над своим коленом.