Бессонница - [14]

Шрифт
Интервал

Подошли к домику с распахнутой настежь дверью, над которой буква "М".

- Лучше было бы, - сказал я, - чтобы они какали, - и я догадался, чего не хватает этим утром, а если привык к чему-то - уже внимания не обращаешь, и когда это перестает быть, а все на свете когда-нибудь перестает быть, сразу этого не замечаешь, только чувствуешь грусть и пустоту внутри себя. Потому что внутри, то - что снаружи.

Так я думал, а незнакомец пил из бутылки. Двери в электричке закрылись, и она засвистела, набирая скорость. Я наблюдал, как мелькают окна, и видел в них пассажиров, которые завидовали, конечно, этому с бутылкой.

Когда дядя Эдик вышел из туалета, на ходу застегивая ширинку, - рельсы еще гудели.

- Эх, присосался, - сказал он незнакомцу, наступая с хрустом на обрубленные ветки. - Оставь мне немного.

Незнакомец передал ему бутылку и засмеялся. Как быстро он опьянел, подумал я, а дядя Эдик поднес бутылку к глазам и через стекло посмотрел на солнце, потом губами обнял горлышко, задрал голову и одним глотком прикончил, что там оставалось.

- Чего смеешься? - спросил он у незнакомца и насадил пустую бутылку горлышком на обрубок сука.

Вдруг незнакомец будто опомнился, опять изменившись лицом - оно у него осунулось и почернело при поднимающемся все выше солнце, - и тени от предметов на земле отбрасывались короче и чернее, или синее, - и, не попрощавшись с нами, он пошел дальше по дорожке вдоль путей, а потом стал перешагивать через рельсы.

- На самом деле, - говорю, - не надо унывать.

- Ты так думаешь? - ухмыляется дядя Эдик.

Прогулялись по пустому перрону, вошли в одну дверь вокзала, а в другую вышли, перебрались через рельсы и оказались на той самой дорожке, по которой шагали час назад. Теперь при ярких солнечных лучах все казалось совсем другим, и у людей, что встречались на пути, были не чайники на плечах, а лица, у каждого - свое, и с каждым я здоровался. Один из них - без глаза остановился и протянул мне руку. Я тоже протянул свою. Потом одноглазый поздоровался с дядей Эдиком.

- Это твой сын? - показал глазом на меня.

Дядя Эдик нагнулся и обломал высохшую на корню стеблинку, стал кусать ее и по кусочку выплевывал.

- Да.

Одноглазый проницательно посмотрел на меня, и я тоже - внимательно ему - в глаз, а потом в сторону - рядом проходил прохожий, и пришлось посторониться.

- Что это мы тут стали, - проговорил одноглазый, - загородили дорогу, и свернул прямо в бурьян, оглянулся: - Чего стоите, веселее, - и я вслед за ним шагнул, но тут загрохотал поезд, и дядя Эдик закричал:

- Дура! Ай-я-яй, какая дура!

Глядя, как мелькают вагоны, я вертел головой и думал, почему дядя кричит поезду: дура!

- Веселее! - звал из кустов одноглазый, но дядя Эдик орал всякие нехорошие слова, и когда поезд прогрохотал дальше, повернулся ко мне:

- Это наш поезд, - сказал. - Кассирша - дура!

Поезд у вокзала остановился. И я смотрел на поезд, на котором должен был уехать, а я - тут, издали наблюдаю, недоумеваю, но не грущу, только не понимаю многих чувств, которые появились сейчас во мне.

- Можно я пройду к забору? - спросил у дяди, почувствовав, что хочу побыть с собой наедине.

- Иди, - разрешил он, глядя, как мой поезд у вокзала тронулся и стал удаляться, и тогда сам шагнул к одноглазому.

Тот вопил:

- Веселее! - доставая из саквояжа бутылку.

Я стал подниматься по откосу, мимо куч с мусором, и - чем выше поднимался - становилось радостнее жить, и, когда я ухватился за забор и оглянулся с высоты, - подумал о маме - и чуть не заплакал, не знаю почему. Рядом, у забора, стояли старые липы и клены - они устремились в небо и шелестели над головой. За железной дорогой шумели другие деревья; дальше находилось озеро, на нем поднялись волны такого яркого синего цвета, что я навсегда запомнил этот день - синее не бывает - это утро. Еще подумал, что мог уехать на поезде, который недавно ушел, - а я околачиваюсь на горе под старыми липами и кленами у забора, внизу дядя с одноглазым пьют вино; и подумал еще, что если бы уехал - этого не было; и я подумал: хорошо, что так получилось - получилась непонятно почему радость, просто - по настоящему почувствовал себя так, будто умер - и ожил. Я осознал: когда люди умирают они вовсе не умирают - просто уезжают опять к бабушке, а я по какому-то недоразумению, может, действительно, кассирша - дура, как кричал дядя вслед поезду, и только по этой причине, я живу там, где должен был умереть. От этого потрясающего вывода, оттого что осознал его, я тихонько засмеялся. Испугался, что засмеялся, и уже сожалел об этом, не хотел смеяться, но дядя Эдик услышал внизу и позвал меня. Я не хотел откликаться; он еще раз крикнул мне, потом я увидел, как дядя Эдик ударил одноглазого и тот схватился рукой за лицо. Дядя стал подниматься к забору. Издали я услышал тяжелое его дыхание, он еще что-то бормотал, и - когда поднялся по откосу, я разобрал:

- Ай-я-яй! Какая дура!..

Вдруг дядя почувствовал мое присутствие и поднял голову. Я не знал, что сказать ему, и тогда улыбнулся, когда на лице его одно было выражено отчаяние. И я сказал ему:

- Ты забыл чемодан.


Еще от автора Юрий Анатольевич Петкевич
С птицей на голове

Художника Юрия Петкевича называют наследником Марка Шагала и Анри Руссо, прозаик Петкевич, по мнению многих, единственный современный ученик и последователь Андрея Платонова.В книге «С птицей на голове» собраны и наивные рассказы о счастье, и авангардистская проза, и инфернальная история семьи первой половины ХХ века. Автор смотрит на мир глазами ребенка или блаженного, его мир населен странными людьми, которые воспринимают жизнь как «одну великолепную мелодию», и даже в опустошенной деревне все равно светит солнце и поют соловьи.Книга иллюстрирована рисунками автора.


Шоколадка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


День рождения папы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Упросить улететь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Убить колибри

Художник-реставратор Челищев восстанавливает старинную икону Богородицы. И вдруг, закончив работу, он замечает, что внутренне изменился до неузнаваемости, стал другим. Материальные интересы отошли на второй план, интуиция обострилась до предела. И главное, за долгое время, проведенное рядом с иконой, на него снизошла удивительная способность находить и уничтожать источники зла, готовые погубить Россию и ее президента…


Фантастиш блястиш

Политический заключенный Геннадий Чайкенфегель выходит на свободу после десяти лет пребывания в тюрьме. Он полон надежд на новую жизнь, на новое будущее, однако вскоре ему предстоит понять, что за прошедшие годы мир кардинально переменился и что никто не помнит тех жертв, на которые ему пришлось пойти ради спасения этого нового мира…


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


В поисках праздника

Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.