Бессмертный грех - [8]

Володя Бороденков, будучи по природе конформистом и потому лояльным любому начальству и любой власти, тем не менее с некоторой опаской относился к переменам в редакции. Он прекрасно понимал, что уход Мохова — это серьезная потеря. Но президент Издательского дома отдал приказ радоваться уходу главного редактора, и Бороденков с готовностью приступил к выполнению. Он широко улыбнулся и потянулся к Серебряному — чокаться.

— Нет-нет. — Серебряный спрятал стакан за спину. — На поминках не чокаются. Что касается собственного издания Мохова… Ой, вряд ли. Возможно, он гениальный редактор, как нам без конца твердят на всех углах, но уж мы-то с вами знаем, что в финансовых делах он полный идиот. А хорошей газете, как и хорошей женщине, прежде всего нужны деньги.

— Я не исключаю, что деньги он найдет. — Бороденков выпил и крякнул. — Не последний человек в журналистском мире.

— Володя, он не умеет искать деньги, — оборвал ответсека Серебряный. — Не умеет. Он не знает, где они лежат и кого надо за ними посылать. Ему бы сидеть на троне и управлять творческими процессами, а деньги ему должны приносить на блюдечке с голубой каемочкой. «Игорек, мне столько-то надо, Игорек, и еще столько». Удобная позиция, ничего не скажешь.

— А вдруг они его сами нашли? — не унимался Бороденков. — Такой вариант вы исключаете?

— Кто «они»?

— Те, у кого деньги.

Серебряный расхохотался.

— Так не бывает, старик. Карась сам в садок не прыгает, нужно удочку закинуть и червячка насадить.

…Плохие вести прибыли чуть позже, когда усилиями руководителей Издательского дома литровая бутылка виски была практически опустошена. Позвонили из приемной одного из спонсоров «Вечернего курьера» и сухо сообщили, что со следующего месяца финансирование газеты будет прекращено.

«Вечерний курьер» существовал на деньги трех крупных финансовых компаний, так что отказ одной из них еще не означал краха, но очень и очень существенно портил общую картину. Поэтому ярость Серебряного, в которую он впал после звонка, всеми была признана уместной и обоснованной.

Не составило особого труда выяснить, кто увел спонсора и, главное, куда. Оказалось, к Мохову. А вот кто? Тут-то и всплыло имя Валентина Пожарского, до недавнего прошлого генерального директора Издательского дома «Интерьер». Ему, видишь ли, надоели журналы про мебель и коттеджи, его, видишь ли, потянуло к более содержательной издательской деятельности. А тут Мохов бродит по свету неприкаянный, как не подобрать такое сокровище? Да и спонсор оказался давним приятелем Пожарского. Короче, грязное дельце обтяпали за пару недель.

Серебряный еще пытался спасти положение, он помчался к спонсору, просил, доказывал… Не помогло. Оставалось признать, что Пожарский лихо обошел его на повороте и что долгожданный уход Мохова обошелся Серебряному, в прямом смысле слова, очень дорого, а именно — в треть редакционного бюджета.

Вернувшись, Серебряный собрал в кабинете узкий круг приближенных и велел всем серьезно задуматься над тем, как рассорить спонсора и Пожарского. И как вообще воздействовать на Пожарского. Существовала реальная опасность того, что и два других спонсора дрогнут и сбегут — к Пожарскому или к кому-то другому. Достаточно одной крысе сбежать с корабля, чтобы все остальные грызуны серьезно задумались — не присоединиться ли?

Члены узкого круга согласились, что уход спонсора — это дурной знак и вполне может стать началом конца. Они наморщили лбы и пообещали что-нибудь придумать.

— И найдите мне Первозванного, — скрежеща зубами, велел Серебряный. — Срочно.

Известного скандального журналиста со скромным псевдонимом Андрей Первозванный, специализирующегося на «чернухе», «порнухе» и «разчлененке», Серебряный переманил в «Курьер» совсем недавно. Причин на то было две. Первая — Серебряный испытывал болезненную тягу к звездам и непременно хотел руководить ими. Президенту Издательского дома было абсолютно наплевать, на каком небосклоне взошла та или иная звезда, единственным критерием оценки являлась известность. Скандальная? Пусть. Порочная? И ладно. Главное — звезда, а значит, ей позволено мерцать любым светом — от небесно-голубого до тухловато-желтого. Вторая причина, подтолкнувшая Серебряного к покупке Первозванного, — желание лишний раз насолить Мохову и еще раз подтолкнуть его в спину: «Ну иди уже, иди отсюда». Таких журналистов, как Первозванный, Мохов на дух не переносил и уверял, что у него на них аллергия.

Первозванный с неделю поломался, но, когда Серебряный предложил ему непомерно большую зарплату, тут же согласился, выторговав себе попутно свободный режим работы: когда хочу — прихожу, когда хочу — ухожу, по номерам не дежурю — для этого попроще люди есть.

Вот и сегодня его традиционно на рабочем месте не оказалось, и найти Первозванного смогли только к вечеру.

Он по-свойски ввалился в «каминный зал», плюхнулся в кресло и устало закрыл глаза:

— Проблемы, Игорь? Извини, я не в форме после вчерашнего.

— Проблемы — не то слово, — мрачно произнес Серебряный. — Меня кинули.

— Кто ж посмел? — оскалился Первозванный.

— Мохов.

— Чудны дела твои, господи, — пожал плечами Первозванный. — Я-то, грешным делом, считал, что это ты его кинул. Или выкинул? Так народ говорит.