Бессмертие графини - [8]

— Милорд уехал в замок, готовить его для вашей светлости, — показалось мне, или действительно в глазах рыцаря мелькнул страх?

— Выходит, сегодня я его уже не увижу?

— Увы, ваша светлость, только по приезду в замок. Милорд умеет передвигаться быстрее остальных, — и снова рыцарь как-то отвел взгляд, а рука его дернулась, словно желая перекреститься.

Я вглядывалась в его лицо, пытаясь понять, привиделось ли, или же он действительно боялся графа?

Но рыцарь уже говорил мне комплимент и улыбался, розовея своими щеками.

От информации о графе и этих непонятных взглядов тошнота моя ушла, и мы снова продолжили путь.

Но сколько бы я ни вспоминала слова рыцаря, выражение его лица, так я и не смогла понять, был ли он напуган, как я, суеверно и безотчетно, или то было простое уважение и трепет перед графом, как перед сильным воином и пэром.

Когда мне снова стало плохо, и я уже хотела просить еще одну остановку — пришло время привала. Тряхнув меня в последний раз, возница зычно прокричал «тпрууу» и повозка замерла.

Я снова вышла на воздух, не без помощи Рози.

Вокруг стояла суета — оруженосцы собирали ветки для костра, стреноживали коней. Однощитовые рыцари сами обтирали взмыленные бока животных сухими листьями, водили их по кругу, давая остыть от долгой скачки.

Я же вознамерилась поговорить с кем-нибудь еще, чтобы попытаться выяснить новое о графе.

Мимо как раз пробегал оруженосец, и я поманила его пальцем.

— Да, ваша светлость?

Он остановился, держа под рукой охапку хвороста.

— Скажи, где мой супруг? — снова спросила я, решив, что это будет лучшим началом разговора.

— Милорд уехал готовить замок для вашей светлости, — кажется, он слово в слово повторил фразу того рыцаря.

Я вглядывалась в его лицо, но ни тени страха на нем не было. Наоборот, голос звучал с обожанием. Значит, в прошлый раз мне показалось?

Возможно, виной тому были тряска с дороги и общее плохое самочувствие, и я просто накручиваю себя? Все эти глупые разговоры о жестокости графа! Наверно, я сильно впечатлилась ими, и после этого уже во всем пыталась найти тень того, что ему приписывали.

Не зря же мой отец и брат относятся к графу с уважением, как к достойному рыцарю, славному воину и пэру Тулузских земель?

Отобедав сыром, хлебом и дичью, что рыцари подбили по дороге, мы снова двинулись в путь, остаток которого слился для меня в сплошное мучение. Я больше не могла уже думать ни о графе, ни о его дьявольских глазах и только силилась сохранить обед в животе. Рози делала все, что могла, хотя и сама была порядком бледна, и даже остановка на ночь не принесла мне никакого облегчения, а напротив, забрала последние силы.

В Шато де Брус мы приехали на закате следующего дня.

Сам замок находился на возвышенности. С одной его стороны протекала река, с другой же, той, откуда приехали мы, расстилалась небольшая деревушка. Две других крепостных стены упирались в горы, не слишком высокие, заросшие зелеными дубами, липой и кленом.

Дорога, минуя деревню, привела к мосту через неглубокий ров. Копыта лошадей сухо застучали сначала по дереву, а потом, когда мы проехали через ворота, настежь распахнутые — и по брусчатке.

Замок графа был значительно больше родительского, уже даже не замок, а крепость, что впрочем, и не удивительно.

Здесь был просторный внутренний двор с добротными хозяйственными постройками и множество башен на крепостной стене с узкими бойницами, предназначенными для защиты от осады и стрельбы из лука.

Все было сложено из прочных камней и выглядело внушительно и сурово. Мы пересекли двор и оказались у входа в донжон, главную башню замка, что выделялась своими размерами. Она была выше крепостных стен, увенчанная покатой крышей и шпилем, на котором плескался герб графства, все тот же золотой крест. С двух сторон к ней примыкали башенки поменьше.

Окна в донжоне, в отличие от крепостных башен, хоть и были узкими, стрельчатыми, но отличались красивой формой и даже витражами. Я легко могла представить, какой же чудесный вид на реку открывается с верхнего этажа.

Сам граф встречал нас у входа. Лучи закатного солнца освещали его закутанную в плащ фигуру, но лицо оставалось в тени капюшона и было не разглядеть — улыбается ли он, или же, как и обычно, хранит холодную маску безразличия.

Едва повозка остановилась, он сделал почти неуловимый взмах рукой и тут же прибежал расторопный паж, что подставил скамеечку и помог мне выбраться наружу.

Сам граф стоял неподвижно, словно мраморная статуя, рассматривая меня и глаза его то и дело вспыхивали алым. И только когда я оказалась рядом, он вытянул руку, ладонью наверх, приглашая. Я вложила кисть в его пальцы, в очередной раз едва сдержав порыв вырвать ее обратно. И почему его тело такое холодное, будто он только что побывал в горной реке?

В полной тишине мы вошли в донжон. Оказавшись в темноте, граф все же откинул капюшон, рассыпав свои черные волосы по плечам. Рози семенила следом, и от каменных стен гулким эхом отскакивало ее шумное дыханье.

Граф уверенно шел вперед и остановился лишь в центре одной из зал, где на каменных стенах висело оружие.

Сейчас мы были на втором этаже, но лестница, по которой мы пришли, поднималась и выше. Однако, похоже, что находится там, мне знать пока не следовало.