Бессмертие графини - [57]

— Иероним, ты сам слышишь, что говоришь мне? Граф обратил меня насильно, и я все так же ненавижу его. Иероним пожалуйста, прекрати так говорить, ты делаешь мне больно.

— Я делаю тебе больно? — он наконец отпустил мои руки, но успокаиваться и не думал. — Что ж, граф тоже делал тебе больно и ты любишь его. Может теперь ты ляжешь и под меня?

— Иероним…

— Я уже слишком много лет Иероним, — он усмехнулся, обнажив свои клыки. — Граф подарил мне замок, на случай если я захочу жить своей собственной нежизнью. Я не говорил тебе, чтобы ты не подумала, будто это означает то, что я принес ему клятву верности. Ведь инвеститура6 обычно проходит после оммажа7. Но больше твое мнение не имеет для меня значения. Я собирался отказаться от замка, но граф настоял, а сейчас, думаю, так даже лучше. Теперь мое полное имя Иероним Фарго фон Эшвард. Поэтому зови меня Эшвардом.

— Иероним…

— Эшвард! И уйди из моих покоев, пока граф не увидел, что его драгоценная жена нарушает правила приличия.

Я хотела остаться, хотела заставить его выслушать меня, хотела вновь вернуть себе моего рыцаря, но Иероним не дал мне этой возможности. Он просто выставил меня за дверь, а я, пусть и была старше как вампир, не стала противиться. Вряд ли драка смогла бы помочь мне.

«Он одумается, — убеждала я саму себя. — Пройдет немного времени, и он захочет меня выслушать. Он же мой рыцарь, он честный, чистый и светлый. Он обещал мне и он сдержит слово!»

Но моя вера в то, что Иероним снова станет прежним не оправдалась.

Теперь каждый вечер мой, прежде такой открытый и эмоциональный рыцарь, натягивал холодную маску безразличия, а все мои попытки поговорить с ним оканчивались провалом.

Он не спешил извиняться за свои жестокие слова и делал вид, что того разговора просто не было, как и тех двух недель в плену. Он был учтив и вежлив со мной и графом, и я больше не могла понять, что же творится у него в душе.

Каждый вечер мы все так же собирались в большой зале, чтобы выпить вина и обсудить политику. Только теперь Иероним все меньше спорил с графом и все чаще соглашался.

А граф, казалось, только этого и добивался. Он продолжал высказывать свои мысли, заполняя ими голову моего рыцаря.

Обида на меня, начавшая копиться с момента встречи с графом и выплеснувшая после освобождения от охотников, не оставила Иеронима, а граф так и вовсе подпитывал ее своими точными словами, что без промаха били в самое сердце.

Теперь мой рыцарь ходил на охоту с графом, а не со мной, и я уже не могла сказать ему «не слушай!».

А граф не стеснялся пользоваться этими возможностями и не торопясь, исподволь настраивал его против меня.

Когда же мы все-таки оставались наедине, Иероним, не желая слушать меня, уходил.

Просто уходил.

— Иероним, так больше не может продолжаться! — воскликнула я в один из таких дней.

— Эшвард. Сколько тебе можно повторять? Зови меня Эшвард, — с холодной любезностью ответил он, усмехнувшись.

— Прости, Эшвард, — поспешно поправилась я, радуясь, что он хотя бы ответил мне. — Нам уже давно стоит поговорить. О том, что произошло и…

— Мы уже поговорили, — резко перебил меня мой рыцарь. — То, что было пусть остается в прошлом. Этого не вернуть, как и мою любовь к тебе.

— Но ведь я лишь хочу сообщить тебе, что твое похищение подстроил граф! Из-за него ты мучился столько времени!

— С той же убежденностью можно сказать, что мое похищение подстроила ты, не предупредив меня об опасности, — сверкнув глазами все так же спокойно ответил Иероним… нет, уже Эшвард. — И я еще раз повторюсь, что больше не желаю об этом слышать. Никогда. Никогда означает всю оставшуюся вечность.

Было в его тоне что-то такое, что я поняла — стоит мне заговорить об охотниках еще раз, и я потеряю его уже навсегда.

— Хорошо, я больше никогда не стану напоминать тебе о том, что произошло, — послушно пообещала я. — Но посмотри на себя! В кого ты превратился?! Куда делся мой чистый рыцарь? Почему ты слушаешь графа? Я никогда не просила тебя любить меня, но граф это чудовище и когда-нибудь от него надо будет избавиться.

— Я все еще остаюсь рыцарем, и я прекрасно помню те времена, когда был человеком. Граф не сможет убедить меня в том, что я не проверю сам. И он не имеет на меня влияния, так же, как и ты теперь. Я освободился от тебя и просто хочу делать то, что мне нравится. Пускай теперь я знаю, что люди жестоки и не заслуживают жалости, но я не собираюсь им мстить. Я просто попытаюсь насладиться своей вечностью. На счет же чудовища… даже если и так, то ты сама не веришь в свои слова. Ты не сможешь поднять руку на графа, потому что он слишком вошел в твою жизнь. А я же больше не собираюсь жертвовать собой ради твоего неисполнимого желания. К тому же, я так и не смог увидеть подтверждение твоих рассказов. Граф специфичен и жесток, но не настолько извращен, как ты говорила.

Весь свой монолог Эшвард произнес все тем же ровным тоном, и только вспыхивающие угольки глаз выдавали насколько же ему небезразлично то, о чем он говорит.

— Хорошо, я поняла тебя, — взяв себя в руки ответила я, хотя больше всего мне хотелось расплакаться. — Пускай будет так, как ты говоришь. Тогда уезжай. Уезжай в свой новый замок, который подарил тебе граф и наслаждайся тем, что мог бы иметь, если бы не встретил меня.