Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - [86]
Как видим, в том случае, когда исследователи не нападают на «Джанго освобожденного», называя его фильмом для белых и критикуя его развлекательную природу (то есть его клевость), все они в подавляющем большинстве ориентируются на леволиберальный дискурс. Все ученые так или иначе рассуждают в единой логике: «Рабство — это капитализм, капитализм — это плохо, особенно когда капитализм — это рабство; „Джанго освобожденный“ помогает нам понять сущность рабства (и капитализма)». Или в более упрощенной логике: «Рабство — это плохо; „Джанго освобожденный“ нам это показывает». Вряд ли такой подход более плодотворен, чем критика со стороны левых и правых публицистов. Позвольте же мне, наконец, высказать и мою точку зрения.
Диалектика господина и раба
Вся проблема в том, что в «Джанго освобожденном» абсолютно все герои выглядят нравственно неоднозначными. Можно согласиться с тем, что почти все чернокожие персонажи представлены подавленными людьми, не имеющими голоса, за исключением Джанго — сверхчеловека — и слуги мистера Кенди Стивена — тоже в каком-то смысле сверхчеловека, просто не выбравшего путь героя, но теплое место в существующей несправедливой системе рабовладения. Последний настолько яркий, что однозначно негативным персонажем его назвать трудно. В конце концов в культурно-исторических условиях США XIX столетия у черных была непростая судьба. Более того, Стивен куда более умный и самостоятельный, чем, скажем, адвокат мистера Кенди — мистер Моги. Джанго даже замечает, что мистер Моги у Кенди — что-то вроде раба. То же и с другими персонажами. Герой Вальца — обаятельный европейский гуманист, в силу своего гуманизма в некоторых отношениях слабый: он убивает преступников направо и налево, но, когда собаки грызут чернокожего раба или когда бойцы мандинго дерутся друг с другом, ему становится плохо. Обаятельный цинизм героя Ди Каприо точно так же не может не вызывать хотя бы некоторых позитивных эмоций. Каким бы жестоким, беспощадным и подлым он ни был, Кэлвин Кенди настолько харизматичный (и не меньший позер, нежели Кинг Шульц), что к нему невольно можно проникнуться чувством симпатии, иногда даже большей, чем по отношению к другим героям. Таким образом, рабовладельцы с Юга, включая «Большого папу», выглядят в фильме пусть и порочными, но обаятельными людьми.
У Тарантино оказывается все смешано: нет ни однозначно хороших, ни однозначно плохих. Если в «Бесславных ублюдках» некоторые нацисты репрезентируются неглупыми, то по большей части они все-таки показаны отрицательными персонажами, за исключением полковника Ганса Ланды. Нельзя сказать, что в «Джанго освобожденном» нет отрицательных героев, но, поскольку понятия добра и зла в фильме оказываются неоднозначными, в этом кино симпатизировать можно либо всем героям, либо не симпатизировать никому. В конце концов нелепые куклуксклановцы с плохо сшитыми мешками, среди которых появляется один из самых знаменитых молодых комиков Джона Хилл, вызывают скорее умиление или смех, но не презрение или неприязнь.
Является ли фильм критикой Тарантино табуированных (для некоторых, то есть для белых гетеросексуальных мужчин) тем американской культуры, которая может быть осуществлена только в форме иронии, или это всего-навсего шутки над священными местами истории США? С одной стороны, «Джанго освобожденного» можно воспринимать так же, как и «Бесславных ублюдков». Действительно, кто посчитает историю про то, как евреи-нацистоненавистники уничтожили Гитлера и всех глав Третьего рейха, чем-то реальным? Примерно то же можно наблюдать в «Джанго освобожденном». Персонажи в фильме часто намеренно переигрывают, а когда нужно уступить место на сцене другим героям, мгновенно стихают и исчезают в тени, хотя остаются в кадре. Они выглядят настолько нереально, что у зрителя не может сложиться иного впечатления, будто перед ним вовсе не альтернативная история и отнюдь не стилизация, а зарисовка популярного комика на определенную тему, когда он дал своему воображению разгуляться вдоволь. Иными словами, «Джанго освобожденный» всецело принадлежит кинематографическому пласту вселенной Тарантино.
Фильм посвящен не только и даже не столько рабству, хотя проблема испытаний чернокожих представлена в фильме куда острее, чем даже в «12 годах рабства» и других фильмах. Например, кое-что в кино все равно верно с исторической точки зрения. Александер Орделла отмечает, что исторически «опыт домашних рабов, таких как Стивен, зачастую сильно отличался от того, через что приходилось пройти рабам, работавшим в поле, а женщинам-рабыням, трудившимся в доме, часто приходилось дорого платить за то, что им дозволяли попасть в более привилегированное место»
