Бесславные ублюдки, бешеные псы. Вселенная Квентина Тарантино - [62]

Тем временем Элли приезжает к Бадду и фактически убивает его, спрятав в деньгах черную мамбу, которая несколько раз кусает Бадда в лицо. Перед смертью Элли зачитывает Бадду, как действует яд черной мамбы. После этого Элли Драйвер звонит Биллу и рассказывает, что убила Черную Мамбу, которая, в свою очередь, убила Бадда. В этом разговоре она впервые упоминает имя Невесты: Беатрис Киддо. При выходе из трейлера, в котором живет Бадд, Элли получает удар двумя ногами в грудь от Невесты. Далее Элли и Беатрис дерутся. В драке последняя обнаруживает еще один меч Хаттори Ханзо с надписью: «Бадду — единственному мужчине, которого я когда-либо любил». Однако сражения на мечах не будет. При первом столкновении клинков Мамба вырывает Элли глаз и оставляет ее в вагоне вместе со змеей.

Беатрис отправляется в Мексику к Эстебану, престарелому сутенеру, который когда-то был другом матери Билла, и узнает у того, где найти Билла. Оказывается, Эстебан помогает Киддо потому, что об этом его попросил сам Билл. Наконец, Невеста появляется в доме Билла и узнает, что ее дочь — Би Би (Перла Хэйни-Джардин) — жива. Они проводят вечер вместе, а затем Беатрис укладывает дочь спать и отправляется общаться с Биллом. В конце концов после долгого разговора она применяет прием «пяти пальцев смерти», которому, как выясняется, ее обучил Пэй Мэй. Билл делает пять шагов и падает замертво. Беатрис отправляется с Би Би на поиски лучшей жизни.

Как видно, во втором томе практически нет экшена, а финальная сцена «Последняя глава: лицом к лицу» длится почти пятьдесят минут. Иными словами, первый и второй тома «Убить Билла» — это две совершенно разные картины, связанные единым сюжетом и героями. И хотя действие обеих картин происходит в единой вселенной, фильм буквально раздваивается, словно главный герой третьей серии «Зловещих мертвецов» Эш, когда из него вылезает злобный брат-близнец. К слову, двухтомник «Убить Билла» можно сравнить с первыми двумя частями «Зловещих мертвецов». Как и вторая часть «Зловещих мертвецов», второй том «Убить Билла» становится своеобразным авторемейком первого тома — фильмом с той же самой структурой нарратива, в основе своей атемпоральной, но с совершенно иным темпом повествования и установкой на серьезность, а не на клевость. Например, всем известно, что седьмой эпизод «Звездных войн» во многом воспроизводит структуру, сюжет и основные паттерны четвертого эпизода и, таким образом, является одновременно и ремейком, и продолжением франшизы. Что касается второго тома «Убить Билла», то это едва ли не единственный случай, когда режиссер делает то же самое, но с прямо противоположным намерением. Во втором томе все сделано не так, как в первом. Тарантино просто создает совершенно иной фильм с той же историей. И в этом его уникальность. На самом деле второй том «Убить Билла» тем интереснее для анализа, чем меньше на него обращают внимания.

Женщина в ярости

Во введении к сборнику «„Джанго освобожденный“ Квентина Тарантино: продолжение метакинематографа» редактор книги Оливер С. Спек замечает, что «злоупотребление Тарантино ссылками на ключевые тропы в кино, например, в двух томах „Убить Билла“ (2003 и 2004), в результате привело к тому, что все аллюзии на предшествующие фильмы стали рассматриваться не более чем как постмодернистские шутки»[233]. Но, конечно, сам Спек так не считает. По его мнению, «Убить Билла» — это не просто эксплуатация хорошо известных субжанров эксплуатационного и жанрового кино, но что-то большее. В том же сборнике в одном из самых интересных эссе Сэмюэль П. Перри идет дальше и показывает, что все те тропы или ключевые субжанры, с которыми работает режиссер, имеют принципиальное значение для понимания творчества Тарантино. Если приглядеться к тому, как и что именно он использует, то можно систематизировать его кинематограф. Во всяком случае начиная с «Убить Билла». Исходя из классификации, предложенной Перри, мы можем кое-что узнать не только о «системе», но и о том, как все эти якобы заимствования упорядочивают вселенную Квентина Тарантино.

Итак, Перри полагает, что, начиная с первого тома «Убить Билла», Тарантино все свои фильмы так или иначе снимает как спагетти-вестерны, и предлагает следующую формулу для понимания творческой эволюции режиссера: X + Y + Z. В этой формуле постоянная переменная X — тот самый спагетти-вестерн, главный для режиссера субжанр, который остается основной аркой его кинематографа, Y — субжанр того или иного фильма категории В, а Z — неконвенциональное воплощение главного героя. Два последних члена формулы варьируются, и поэтому Y — это каждый раз новый субжанр, который Тарантино совмещает с конвенциями спагетти-вестерна. Так, в «Бесславных ублюдках» Y — это фильмы о Второй мировой войне, а Z — главная героиня (и угнетенные меньшинства — добавим мы). В «Джанго освобожденном» Y — это фильмы-blaxploitation, а Z — чернокожий герой. А в «Убить Билла» Y — это фильмы кунг-фу (на самом деле, скорее, самурайское и гангстерское японское кино, а также гонкогское кино про боевые искусства), а Z — женский характер