Беспутный повеса - [31]

– Но вы не отказались ни от пьянства, ни от других излишеств, которые, должно быть, и привели к несчастному случаю. Я думаю, вам следовало бы без сожаления бросить все это. Тогда вы могли бы доказать своей семье, что для вас это тоже большое горе, и помирились бы с родными.

Лорд Эдмонд только рассмеялся над ее словами.

– Неужели вам это абсолютно все равно?

– Одному я оставался верен на протяжении многих лет – своему обязательству перед Доротеей.

– Возможно, было бы лучше, если бы вы этого не делали.

– Несомненно. Мне не пришлось бы тогда носить столько лет эту тяжесть.

– Вы даже не раскаиваетесь! – с негодованием воскликнула Мэри. – А еще говорите, что хотели бы, чтобы я видела в вас достойного человека. Не вижу в вас ничего достойного, милорд!

– Нет. – Лорд Эдмонд положил одну руку на бортик ландо, а другую вытянул вдоль спинки сиденья, почти коснувшись плеча Мэри. – То есть во мне нет ничего достойного внимания. Может, все-таки ограничимся разговором о погоде?

– Пожалуй. Но вам все же следует знать, что любой интерес, который вы ко мне проявляете, совершенно неуместен. Возможно, существуют женщины, которых приводят в восхищение бестактность и наглость и которые расценивают это как признак мужественности.

– Существует много женщин, которых приводит в восхищение мой толстый кошелек и которые готовы на все ради части его содержимого. Но, Мэри, – продолжал лорд Эдмонд, не обращая внимания на то, что она покраснела и отвернулась, – ни одна из них не может сравниться с тобой в постели. Я не могу забыть той ночи и хочу, чтобы она повторилась. Я хочу заниматься с тобой любовью.

– Быть может, вы и мне предложите плату? – Мэри возмущенно повернулась к нему. – Только гораздо более высокую, чем вы платите обычно, учитывая мои исключительные способности.

– Хочешь лечь со мной в постель за деньги? – В его прищуренных глазах вспыхнул огонь. – Можешь назвать свою цену, Мэри. Я думаю, мы договоримся?

– Нет, я не хочу иметь с вами никаких дел. Мне кажется, вам следует отвезти меня обратно домой, милорд. Всю дорогу мы только и делаем что пререкаемся.

– Но ты обещала мне весь день, – напомнил лорд Эдмонд. – Мэри, ты понимаешь, что ты делаешь? Я настроился уговорить, убедить тебя, что, если ты получше меня узнаешь, я покажусь тебе не таким плохим, а ты снова вынудила меня вести себя так, чтобы шокировать тебя. Как тебе это удается?

– Вероятно, я просто держу перед вами зеркало, чтобы вы могли видеть себя таким, какой вы есть на самом деле.

– Ты достигла совершенства в нанесении уколов, – сказал он, долгим и внимательным взглядом посмотрев на нее. – Ты когда-нибудь задумываешься о том, какую боль они причиняют, Мэри?

– Я никогда не сталкивалась с необходимостью ставить на место кого-либо, кроме вас, а вы, по-моему, не способны чувствовать боль.

– Еще один укол и прямо по свежему следу предыдущего, – заметил лорд Эдмонд. – Ты собираешься замуж за Гудрича?

– Это вас не касается.

– Нет, касается. Мне не хотелось бы делить тебя с мужем, Мэри. Подожди, не говори ничего, – остановил он ее, подняв руку. – Ты собираешься за него замуж?

– Он еще не сделал мне предложения.

– Сделает. Ты достаточно положительная женщина, несмотря на грешок с Клифтоном, и на тебе можно жениться. Уверен, что этот тип как раз ищет себе кандалы. Мэри, не выходи за него замуж.

– Почему? – не удержалась она от вопроса.

– Нет страсти. Тебе не будет хорошо с ним в постели.

– Все сводится к этому? – презрительно спросила Мэри. – По-вашему, это самое главное в браке?

– Нет, – подумав, согласился лорд Эдмонд. – Полагаю, если бы я задумал жениться – как тебе, вероятно, известно, я не так давно готовился к этому, – я прежде всего обратил бы внимание на внешность и способность к продолжению рода. И я был бы очень осмотрителен, чтобы мне не попалась строптивая женщина, или слишком безалаберная, или такая, которая не может обходиться без нашатыря, лавандовой воды и прочей ерунды. Мне не нужно робкое, безответное создание, но я не хочу и такую женщину, которая будет осуждающе смотреть на меня, если я возвращусь домой после полуночи. Но, Мэри, постель тоже важна, несмотря на твое презрительное отношение к физической стороне брака. Я не вынесу, если всю жизнь мне придется заниматься любовью с холодной рыбой. Моя женщина должна быть похожа на тебя.

– Но я никогда не выйду замуж за вас.

– Конечно, нет, потому что я никогда и не попрошу тебя об этом. Видишь, Мэри, как я успешно учусь у тебя? Этот укол не хуже твоих, верно? Улыбка делает тебя хорошенькой, – заметил лорд Эдмонд, когда Мэри невольно улыбнулась в ответ на его слова.

– А когда я не улыбаюсь, я не хорошенькая?

– Нет. – Он рассмеялся, а Мэри удивленно вскинула брови. – Мэри, ты никогда не получишь от меня ответа, который хотела бы услышать. Я же не джентльмен, помнишь? Ты не хорошенькая. Во всяком случае, я никогда не считал тебя хорошенькой. Никогда до того нашего вечера я не думал, что ты привлекательна или что на тебя стоит взглянуть еще раз. Но как странно может измениться восприятие человека! В последние три недели мне кажется, что ты необыкновенно хороша, хотя умом я понимаю, что это не так. Что же ты предпочитаешь? Ум, который ты так ценишь, или чувство, которое презираешь?