Беспризорник Кешка и его друзья - [59]

— Ты что, паря, не фартовый сегодня? Рано запряг да поздно выехал? — барышник усмехнулся в усы, дал шенкеля и натянул поводья. Полукровка взвилась на дыбы, роняя изо рта пену. — Покупай! Али хошь — сменям на твово?! Моя — змея, а не кобылица: ни щербата, ни горбата, животом не надорвата! Вот лошака так лошака!

Украинец не успел раскрыть рта, как цыган уже поймал его руку и ухарски замахнулся:

— Ну, батя, по рукам: сменим баш на баш! Ты не проиграшь, а только выиграшь! Эта кобылица, батя, тебя на широ-о-кую дорогу выведет! Не кобылица, а золото!

«Хочешь сбить меня с панталыку, конокрад? Не выйдет!» — подумал украинец с плутоватыми глазами, держа за уздцы кровного рысака-красавца. Желая отделаться от назойливого цыгана, украинец сказал:

— Твоя кобылица крадена.

— Не нам попа судить, на то черти есть, батя! — шуткой отделался цыган. — Ну, батя, где твоя не пропадала?! Задаром отдаю. Вот попомнишь меня добрым словом. Не заработаю цыганятам даже на куриную ножку! Жалеть будешь, батя. Счастье свое в землю зарыл.

Видя, что сделка не состоится, цыган отъехал прочь.

Тут был и Хватов-старший, одетый в теплый полушубок военного образца, в шапке-ушанке, а рядом мерз в старом башлыке дед-батрак, с которым Кешка пас скот. Чувствуя плохую обстановку, сложившуюся для белогвардейцев, Хватов постепенно распродавал имущество. На ярмарку он вывел двух лошадей — Пирата и Волчка. Дед, держа коней под уздцы, водил их по площади, оставив у коновязи Вулкана — того самого коня, на котором убежали Кешка и Ленька с заимки. Хватов шел рядом с дедом, похлопывая кнутом по голенищу.

Проходя мимо, Кешка увидел привязанного Вулкана. Мальчик остановился. Вспомнились обиды, нанесенные Хватовым ему и деду-пастуху, и захотелось отомстить бывшему хозяину. Кешка отыскал глазами в толпе Хватова и, улучив момент, пробрался к коновязи, погладил по шее Вулкана и быстро развязал повод уздечки.

— Пошел, Вулканчик! Пошел домой. Пусть хозяин пешком потопает.

Лошадь, почувствовав свободу, попятилась от коновязи, а Кешка, пригнувшись, исчез в людском потоке и присоединился к товарищам.

4

Поручик Прешиперский чувствовал себя отвратительно: после бегства мальчишки, распространявшего листовки, начальник контрразведки намекнул, что если он и дальше так будет выполнять его поручения, то больше не получит серьезных заданий.

Сослуживцы при случае едко подшучивали над Удавкой, и его репутация в контрразведке заметно пала. Чтобы исправить свои дела, поручик энергично действовал. Он посещал постоялые дворы, вокзалы и рынки. Только на «Зеленый Остров» не догадался заглянуть.

Начальство выражало недовольство плохой работой контрразведки. Оно считало, что тайная полиция плохо борется с большевиками. Об этом думал Прешиперский, собираясь обойти окраины города, как вдруг послышался звонок. Он открыл дверь и принял от вошедшего гимназиста записку.

«Господин поручик! — прочитал сыщик. — На конской ярмарке я случайно встретил около коновязи сорванца, которого вы ищете, — распространителя партизанских листовок. Я его хорошо знаю. Летом он приходил к моей сестре и просил, чтобы она его приняла в приют. Однажды они напали на меня около бани. Я веду за ним наблюдение. Скорей приезжайте. Жорж».

— Неужто?! — невольно вырвалось из уст Удавки.

Его раскосые глаза радостно забегали. Он еще раз прочел записку, подошел к телефону, вызвал экипаж, быстро надел пальто с каракулевым воротником, шапку и в ожидании лошади еще раз рассмотрел фотографию Кешки, сделанную сыщицей.

Постучали в дверь. Сыщик сунул фотографию в карман и с порога бросил кучеру:

— Рысью на ярмарку!

5

— Дошлый, — шепотом сказал Лу и в то же время потихоньку наступил товарищу на носок ботинка, что на условном языке беспризорников означало: «Сразу не смотри, а то заметят». — Гимназист с завязанной щекой, в шинели и в штанах на выпуск все время за нами ходит. Как бы не скаут.

Кешка, считавший себя в постоянной опасности, вздрогнул. Затем он надвинул шапку на глаза, полуобернулся и мельком взглянул на гимназиста.

— Как хвост привязался. Мы на барахольный ряд — и он на барахольный ряд. Мы от барахольного — и он от барахольного. Мы к сбруйному ряду — и он туда же. Мы тут стали около коняк, — и он тут около коняк. Не иначе, как тот скаут, а? Давай дадим деру?

Кешка еще раз украдкой обернулся, пытаясь узнать своего старого врага, но у гимназиста была перевязана щека, и это мешало рассмотреть его лицо.

— А он часто на нас смотрит?

— Смотрит-то вроде не часто, а вот ходит по пятам, — ответил Лу.

— Скажи Корешку, а то он рот разевает да мух ловит. Пусть ближе около нас трется, — посоветовал Кешка и спросил, оглядывая себя: — А как я в этой тужурке, похож на себя?

Ленька оглядел приятеля с ног до головы и отрицательно замотал головой.

— Только рожа. А так нет. Ты скорчи ее как-нибудь, чтобы не был похож сам на себя. Вроде ты косоротый.

Лу пошел предупредить Корешка, а Кешка посматривал на гимназиста, остановившегося около коня, и тревожно размышлял: «А что, если меня узнает полиция и схватит? Буду отпираться. Откуда они взяли, что я партизанские прокламации подбрасывал? Пусть докажут. Буду молчать, как рыба… А вдруг спросят: мол, раз ничего не было, так зачем убегал?..»