Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве - [33]
*** Гусеница играет важную роль также в упомянутом выше микронезийском космогоническом мифе; утомленная своими трудами она погибает, но ее пот превращается в море, а сама она в - в солнце. Однако понять, что общего между гусеницей и солнцем, нашему скудному европейскому воображению очень трудно; было бы более правдоподобно ее превращение в землю.
*** Когда Алиса попала в Страну Чудес (см. Кэрролл, 1960), она встретила там гусеницу, которая сидела на мухоморе и курила кальян (рис. 35). Алиса пожаловалась, что после того, как она попала в эту страну, она несколько раз становилась то слишком маленькой, то слишком большой. "Менять свой рост так часто в течение одного дня чрезвычайно неудобно!
Неправда! - сказала Гусеница.
Ну, может быть, вы пока еще не находите этого, - возразила Алиса, - но когда вы превратитесь в куколку - что, знаете ли, рано или поздно должно произойти, - а потом в бабочку, я смею думать, у вас немного закружится голова, не так ли?
Ничуть! - сказала Гусеница" (с. 41).
Но после этой, довольно бестолковой беседы Алиса все- таки узнала, как можно по желанию увеличивать и уменьшать свой рост: если отломить и съесть кусочек шляпки мухомора с одного бока, то вы начнете расти, а если с другого - уменьшаться. Но этот рецепт, конечно, оправдывается только в Стране Чудес.
*** Гусениц часто называют просто червями. Врач М.М. Тереховский в 1796 г опубликовал поэму "Польза, которую растения смертным приносят". В ней есть строки, посвящены Достоинствам шелковых тканей, и замечание:
Конечно! Но червей тех, кои шелк прядут,
Питает листьями своими токмо Тут
(см. Павловский, 1958, с. 81).
*** Близка по смыслу караимская поговорка:
Лист шелковицы терпением в шелк превращается (очевидно, под терпением подразумевается "работа" шелковичного червя и уход за ним).
*** В названии трех басен И. А. Крылова присутствует червяк, но в двух из них речь идет, несомненно, о гусеницах.
Басня "Сокол и Червяк" начинается так:
В вершине дерева за ветку уцепясь,
Червяк на ней качался.
В басне "Мальчик и Червяк" описан червяк (очевидно, тоже гусеница), который жил в саду, " не трогая плодов, листочки лишь глодал". Но по просьбе мальчика он залез на дерево и подточил черешок у висевшего слишком высоко яблока. А когда яблоко упало, неблагодарный мальчишка съел его, не поделившись с червяком, а самого червяка раздавил.
*** Козьма Прутков тоже посвятил червю (тоже явно не земляному, т.е. гусенице) басню "Червяк и Попадья":
Однажды к Попадье заполз Червяк за шею,
И вот его достать велит она лакею.
Слуга стал шарить Попадью...
— Но что ты делаешь?! — Я червяка ловлю. - Ах, если уж заполз к тебе червяк за шею,
Сама его дави, и не давай лакею! [15]
их не умирает и огонь не угасает"; эта формулировка повторяется еще два раза: "Лучше войти тебе в жизнь хромым, нежели..." и "Лучше тебе с одним глазом войти в Царство Божие, нежели..." и т.д. О каком черве идет речь? Приведя слова библейского Соломона: "Как моль одежду и червь дерево, так и печаль точит сердце мужу", Августин поясняет, что в аду "тело будет жечься огнем, а дух подтачиваться своего рода червем печали". Из этого следует, что прообразом адского червя послужили личинки бабочки (моли) и жуков- древоточцев. Не удивительно, что мудрый царь Соломон, который понимал язык всех животных, знал о метаморфозе насекомых, даже некоторые богословы краем уха слышали кое-что о нем, но это чудо природы оставалось вне поля зрения биологов вплоть до его вторичного открытия в XVII в. Этого червя печали можно считать гусеницей.
Интересно, что и здесь взрослым бабочкам и гусеницам приписывается совершенно разное символическое значение, в основе чего, конечно, лежит различный образ жизни животного на этих стадиях развития.
*** В Китае бабочка считалась эмблемой развлечений и влюбленности; в Японии это символ радости, женской суетливости и ремесла гейш, а пара бабочек символизирует супружеское счастье. В странах Центральной Азии, в Новой Зеландии, в Заире и в Мексике бабочка служит эмблемой человеческой души.
*** Что касается гусеницы, то "В индуистской доктрине о переселении душ - приземленность, бесформенность, непригодность. В культуре североамериканских индейцев гусеница — метафора сексуального пробуждения, первого опыта телесной любви" (Тресиддер, 1999), хотя на самом деле гусеницы, грубо выражаясь, "думают только о том, чтобы пожрать". Кроме того, червь (гусеница) является также символом распада и смертности. "Что неожиданно, в мифах некоторых стран, включая Ирландию, черви встречаются как эмблема наследственности - символизм, в основе которого превращение червя (гусеницы) в насекомое" (там же, с. 408).
*** Когда европейцы познакомились с метаморфозом бабочек (а произошло это в XVII в. после работ Сваммердама), они стали придавать ему смысл в духе религиозной христианской символики. Приземленная гусеница символизирует нашу земную жизнь, занятую заботами о хлебе насущном; стадия куколки символизирует телесную смерть, а выходящая из нее бабочка - это душа, освободившаяся от бренного тела и земных забот, и устремляющаяся в высшие сферы. Хотя почти одновременно Ф. Реди выяснил и метаморфоз мух, это не вызвало у просвещенной публики таких возвышенных ассоциаций. Кроме того, прекраснодушные мыслители упускали из вида, что существование взрослого насекомого отнюдь не беззаботно, так как на этой стадии должно осуществиться спаривание и откладка яиц именно на то кормовое растение и в такой среде, которые необходимы для успешного развития личинок данного вида.
Книга вводит читателя в мир зоологической фантастики, но не придуманной современными сочинителями, а стихийно возникшей в процессе познания нашими далекими предками окружающего мира; в сущности, в ней отражена младенческая стадия научной зоологии. Основу книги составляет Словарь, содержащий сведения о химерах и некоторых других ми- фозоях — фантастических существах из мифологии и фольклора Древней Греции, Ближнего Востока, Египта, Китая, славян и других народов, об их строении, поведении и участии в жизни людей.
Книгу можно рассматривать как занимательное приложение к нормальному курсу орнитологии. В ней собраны мифы, легенды, поверья и другие материалы, говорящие о том, как относились к птицам и какие свойства, подчас фантастические, приписывали им люди в разных странах и в разные эпохи, а также какое освещение получили птицы в художественной литературе и изобразительном искусстве. В 1-й части книги речь идет о птицах в их натуральном виде, а во 2-й — о фантастических птицах и химерах, в состав тела которых входят органы, «заимствованные» у птиц.
Книга посвящена «низшей» мифологии славян, т. е. народным поверьям о персонажах нечистой силы — русалках, ведьмах, домовых, о духе-любовнике и духах-прорицателях и т. п. Затрагиваются проблемы, связанные с трудностями идентификации демонологических персонажей и с разработкой методов сравнительного изучения демонологии разных славянских народов. При исследовании этого важнейшего фрагмента народной культуры главным для автора остается факт включенности мифологических персонажей во все сферы бытовой и обрядовой жизни традиционного общества.
Марк Уральский — автор большого числа научно-публицистических работ и документальной прозы. Его новая книга посвящена истории жизни и литературно-общественной деятельности Ильи Марковича Троцкого (1879, Ромны — 1969, Нью-Йорк) — журналиста-«русскословца», затем эмигранта, активного деятеля ОРТ, чья личность в силу «политической неблагозвучности» фамилии долгое время оставалась в тени забвения. Между тем он является инициатором кампании за присуждение Ивану Бунину Нобелевской премии по литературе, автором многочисленных статей, представляющих сегодня ценнейшее собрание документов по истории Серебряного века и русской эмиграции «первой волны».
В сборник вошли наиболее значительные и достоверные воспоминания о великом русском писателе А. С. Грибоедове: С. Бегичева, П. Вяземского, А. Бестужева, В. Кюхельбекера, П. Каратыгина, рассказы друзей Грибоедова, собранные Д. Смирновым, и др.
Эта книга о том, что делает нас русскими, а американцев – американцами. Чем мы отличаемся друг от друга в восприятии мира и себя? Как думаем и как реагируем на происходящее? И что сделало нас такими, какие мы есть? Известный журналист-международник Михаил Таратута провел в США 12 лет. Его программа «Америка с Михаилом Таратутой» во многом открывала нам эту страну. В книге автор показывает, как несходство исторических путей и культурных кодов русских и американцев определяет различия в быту, карьере, подходах к бизнесу и политике.
Исторический очерк философских воззрений и законодательств о самоубийстве.
Ни для кого не секрет, что современные СМИ оказывают значительное влияние на политическую, экономическую, социальную и культурную жизнь общества. Но можем ли мы безоговорочно им доверять в эпоху постправды и фейковых новостей?Сергей Ильченко — доцент кафедры телерадиожурналистики СПбГУ, автор и ведущий многочисленных теле- и радиопрограмм — настойчиво и последовательно борется с фейковой журналистикой. Автор ярко, конкретно и подробно описывает работу российских и зарубежных СМИ, раскрывает приемы, при помощи которых нас вводят в заблуждение и навязывают «правильный» взгляд на современные события и на исторические факты.Помимо того что вы познакомитесь с основными приемами манипуляции, пропаганды и рекламы, научитесь отличать праву от вымысла, вы узнаете, как вводят в заблуждение читателей, телезрителей и даже радиослушателей.