Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве - [33]
*** Гусеница играет важную роль также в упомянутом выше микронезийском космогоническом мифе; утомленная своими трудами она погибает, но ее пот превращается в море, а сама она в - в солнце. Однако понять, что общего между гусеницей и солнцем, нашему скудному европейскому воображению очень трудно; было бы более правдоподобно ее превращение в землю.
*** Когда Алиса попала в Страну Чудес (см. Кэрролл, 1960), она встретила там гусеницу, которая сидела на мухоморе и курила кальян (рис. 35). Алиса пожаловалась, что после того, как она попала в эту страну, она несколько раз становилась то слишком маленькой, то слишком большой. "Менять свой рост так часто в течение одного дня чрезвычайно неудобно!
Неправда! - сказала Гусеница.
Ну, может быть, вы пока еще не находите этого, - возразила Алиса, - но когда вы превратитесь в куколку - что, знаете ли, рано или поздно должно произойти, - а потом в бабочку, я смею думать, у вас немного закружится голова, не так ли?
Ничуть! - сказала Гусеница" (с. 41).
Но после этой, довольно бестолковой беседы Алиса все- таки узнала, как можно по желанию увеличивать и уменьшать свой рост: если отломить и съесть кусочек шляпки мухомора с одного бока, то вы начнете расти, а если с другого - уменьшаться. Но этот рецепт, конечно, оправдывается только в Стране Чудес.
*** Гусениц часто называют просто червями. Врач М.М. Тереховский в 1796 г опубликовал поэму "Польза, которую растения смертным приносят". В ней есть строки, посвящены Достоинствам шелковых тканей, и замечание:
Конечно! Но червей тех, кои шелк прядут,
Питает листьями своими токмо Тут
(см. Павловский, 1958, с. 81).
*** Близка по смыслу караимская поговорка:
Лист шелковицы терпением в шелк превращается (очевидно, под терпением подразумевается "работа" шелковичного червя и уход за ним).
*** В названии трех басен И. А. Крылова присутствует червяк, но в двух из них речь идет, несомненно, о гусеницах.
Басня "Сокол и Червяк" начинается так:
В вершине дерева за ветку уцепясь,
Червяк на ней качался.
В басне "Мальчик и Червяк" описан червяк (очевидно, тоже гусеница), который жил в саду, " не трогая плодов, листочки лишь глодал". Но по просьбе мальчика он залез на дерево и подточил черешок у висевшего слишком высоко яблока. А когда яблоко упало, неблагодарный мальчишка съел его, не поделившись с червяком, а самого червяка раздавил.
*** Козьма Прутков тоже посвятил червю (тоже явно не земляному, т.е. гусенице) басню "Червяк и Попадья":
Однажды к Попадье заполз Червяк за шею,
И вот его достать велит она лакею.
Слуга стал шарить Попадью...
— Но что ты делаешь?! — Я червяка ловлю. - Ах, если уж заполз к тебе червяк за шею,
Сама его дави, и не давай лакею! [15]
их не умирает и огонь не угасает"; эта формулировка повторяется еще два раза: "Лучше войти тебе в жизнь хромым, нежели..." и "Лучше тебе с одним глазом войти в Царство Божие, нежели..." и т.д. О каком черве идет речь? Приведя слова библейского Соломона: "Как моль одежду и червь дерево, так и печаль точит сердце мужу", Августин поясняет, что в аду "тело будет жечься огнем, а дух подтачиваться своего рода червем печали". Из этого следует, что прообразом адского червя послужили личинки бабочки (моли) и жуков- древоточцев. Не удивительно, что мудрый царь Соломон, который понимал язык всех животных, знал о метаморфозе насекомых, даже некоторые богословы краем уха слышали кое-что о нем, но это чудо природы оставалось вне поля зрения биологов вплоть до его вторичного открытия в XVII в. Этого червя печали можно считать гусеницей.
Интересно, что и здесь взрослым бабочкам и гусеницам приписывается совершенно разное символическое значение, в основе чего, конечно, лежит различный образ жизни животного на этих стадиях развития.
*** В Китае бабочка считалась эмблемой развлечений и влюбленности; в Японии это символ радости, женской суетливости и ремесла гейш, а пара бабочек символизирует супружеское счастье. В странах Центральной Азии, в Новой Зеландии, в Заире и в Мексике бабочка служит эмблемой человеческой души.
*** Что касается гусеницы, то "В индуистской доктрине о переселении душ - приземленность, бесформенность, непригодность. В культуре североамериканских индейцев гусеница — метафора сексуального пробуждения, первого опыта телесной любви" (Тресиддер, 1999), хотя на самом деле гусеницы, грубо выражаясь, "думают только о том, чтобы пожрать". Кроме того, червь (гусеница) является также символом распада и смертности. "Что неожиданно, в мифах некоторых стран, включая Ирландию, черви встречаются как эмблема наследственности - символизм, в основе которого превращение червя (гусеницы) в насекомое" (там же, с. 408).
*** Когда европейцы познакомились с метаморфозом бабочек (а произошло это в XVII в. после работ Сваммердама), они стали придавать ему смысл в духе религиозной христианской символики. Приземленная гусеница символизирует нашу земную жизнь, занятую заботами о хлебе насущном; стадия куколки символизирует телесную смерть, а выходящая из нее бабочка - это душа, освободившаяся от бренного тела и земных забот, и устремляющаяся в высшие сферы. Хотя почти одновременно Ф. Реди выяснил и метаморфоз мух, это не вызвало у просвещенной публики таких возвышенных ассоциаций. Кроме того, прекраснодушные мыслители упускали из вида, что существование взрослого насекомого отнюдь не беззаботно, так как на этой стадии должно осуществиться спаривание и откладка яиц именно на то кормовое растение и в такой среде, которые необходимы для успешного развития личинок данного вида.
Книга вводит читателя в мир зоологической фантастики, но не придуманной современными сочинителями, а стихийно возникшей в процессе познания нашими далекими предками окружающего мира; в сущности, в ней отражена младенческая стадия научной зоологии. Основу книги составляет Словарь, содержащий сведения о химерах и некоторых других ми- фозоях — фантастических существах из мифологии и фольклора Древней Греции, Ближнего Востока, Египта, Китая, славян и других народов, об их строении, поведении и участии в жизни людей.
Книгу можно рассматривать как занимательное приложение к нормальному курсу орнитологии. В ней собраны мифы, легенды, поверья и другие материалы, говорящие о том, как относились к птицам и какие свойства, подчас фантастические, приписывали им люди в разных странах и в разные эпохи, а также какое освещение получили птицы в художественной литературе и изобразительном искусстве. В 1-й части книги речь идет о птицах в их натуральном виде, а во 2-й — о фантастических птицах и химерах, в состав тела которых входят органы, «заимствованные» у птиц.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.