Беспозвоночные в мифологии, фольклоре и искусстве - [28]
Жил-был король когда-то,
При нем блоха жила.
Блоха... Блоха- Милей родного брата Она ему была.
Блоха? Ха-ха-ха-ха-ха... Блоха.
Ха-ха-ха-ха-ха... Блоха!
Зовет король портного.
- Послушай, ты, чурбан,
Для друга дорогого Сшей бархатный кафтан!
Блохе кафтан? Ха-ха-ха-ха-ха-ха.
Блохе? Ха-ха-ха-ха-ха. Кафтан!
Ха-ха-ха-ха-ха. Ха-ха-ха-ха-ха. Блохе кафтан!
Вот в золото и бархат Блоха наряжена,
И полная свобода ей при дворе дана.
Ха-ха. Ха-ха-ха-ха. Блохе. Ха-ха-ха! Король ей сан министра И с ним звезду дает,
За нею и другие Пошли все блохи в ход.
Ха-ха.
И самой королеве И фрейлинам ея От блох не стало мочи,
Не стало и житья.
Ха-ха!
И тронуть-то боятся,
Не то чтобы их бить.
А мы, кто стал кусаться,
Тотчас давай - душить! Ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха.
(Перевод Н.А. Холодковского).
*** Вернемся к повести Т. Гофмана "Повелитель блох”. Из нее мы узнаем, что блохи придерживаются республиканского типа правления; у них есть Сенат, состоящий всего лишь из 45 000 095 членов, глава которого является также важным, но не самым главным героем этого произведения. Выглядел он так причудливо, что казался маленьким чудовищем. "Чудовище это было величиной с пядь; в птичьей голове его торчало два круглых блестящих глаза, а из воробьиного носа торчало что-то длинное и острое, похожее на длинную рапиру, над самым же носом, на лбу, оно имело рога. Шея начиналась тотчас около головы и тоже походило на птичью шею, причем постепенно утолщалась, пока, наконец, не принимало самой уродливой формы, величиной с большой орех. Тело его было покрыто чешуей, как у армадилла. Но всего необычнее было строение его рук и ног. Первые были двухсуставчатые и находились в обеих скулах чудовища, как раз около его носа; под ними помещалась одна пара ног, а затем неподалеко от нея еще другая; они имели тоже только по два сустава, как руки. Последняя пара ног, казалось, имела особенно важное значение для чудовища, не говоря уже о том, что эти ноги были гораздо длиннее и сильнее, чем другие, на них были надеты очень красивые золотые сапоги с бриллиантовыми шпорами" (с. 157). По правде сказать, узнать в этом описании блоху довольно трудно. Сообщение, что Повелитель блох был величиной с пядь, по-видимому, ошибочно, потому что на протяжении нескольких глав это насекомое успешно скрывается от своих преследователь в галстуке молодого, красивого, доброго, но простодушного человека по имени Перегринус Тис. В благодарность за это Повелитель блох подарил своему покровителю изготовленный блохами волшебный "микроскоп" - крохотное стеклышко, которое вкладывается в левый глаз и помогает видеть тайные мысли собеседника. Воспользовавшись им несколько раз, Перегринус стал подозрительно относиться к людям и это ему самому было так противно, что он отказался от этого подарка.
Повелитель блох (будем считать это именем собственным) попал в плен к некоему Левенгоку, который был колдун и астролог, а также считался хорошим естествоиспытателем. Захватив Повелителя блох, Левенгок поработил и весь блошиный народ. Он заставил каждую блоху избрать себе какую-нибудь специальность (сапожника, портного, государственного деятеля, профессора и т.д.). Кроме того, Левенгок создал целую блошиную армию, снабдив ее необходимым вооружением и обмундированием со всеми аксессуарами. Трудно было даже представить себе, как удалось " сшить, а главное примерить блохам рейтузы, совершенно тесно облегавшие их ноги, тогда как для каждого военного портного эта часть мужского туалета... составляет главнейший труд" (с. 138). С помощью этой армии Левенгок устраивал у себя на столе целые сражения, и люди платили большие деньги за возможность посмотреть на них, а сам Левенгок получил прозвище Укротителя (не путать с Повелителем!) блох.
Но однажды Повелителю блох удалось бежать из плена (вот тогда он и нашел приют у Перегринуса) и освободить всех своих подданных, а Левенгок почему-то этого не заметил и объявил, как обычно об очередном представлении. Когда собрались зрители, на столе не произошло никакого движения, оказалось, что в мундирах находятся не блохи, а перечные зерна и семена других растений. Разразился страшный скандал, и, чтобы спастись от разъяренной публики, Левенгок с помощью своего громадного микроскопа напустил на нее отвратительных чудовищ. "Вся комната кишела отвратительными гадами и самыми противными насекомыми. Блохи, жуки, пауки и всевозможные волосатики, в бесчисленное количество раз увеличенные, протягивали хоботки, или же разгуливали на своих длинных волосатых ногах по комнате, а отвратительные муравьиные львы хватали и давили своими цепкими щупальцами мошек, которые защищались и отмахивались от них своими широкими крыльями. Между ними ползали и обвивались вокруг различных предметов змеи, клейстерные угри, сторукие полипы, в то время, как изо всех щелей выглядывали инфузории с искаженными человеческими физиономиями" (с. 139,140; участвующие в этом эпизоде беспозвоночные для статистики не использованы). Когда все недоразумения и противоречия между действующими лицами были улажены, Повелитель блох смог вернуться к своему народу. Изложенное выше вполне достаточно, чтобы составить общее представление о произведении Гофмана, а желающие узнать больше могут познакомиться с ним в подлиннике.
Книга вводит читателя в мир зоологической фантастики, но не придуманной современными сочинителями, а стихийно возникшей в процессе познания нашими далекими предками окружающего мира; в сущности, в ней отражена младенческая стадия научной зоологии. Основу книги составляет Словарь, содержащий сведения о химерах и некоторых других ми- фозоях — фантастических существах из мифологии и фольклора Древней Греции, Ближнего Востока, Египта, Китая, славян и других народов, об их строении, поведении и участии в жизни людей.
Книгу можно рассматривать как занимательное приложение к нормальному курсу орнитологии. В ней собраны мифы, легенды, поверья и другие материалы, говорящие о том, как относились к птицам и какие свойства, подчас фантастические, приписывали им люди в разных странах и в разные эпохи, а также какое освещение получили птицы в художественной литературе и изобразительном искусстве. В 1-й части книги речь идет о птицах в их натуральном виде, а во 2-й — о фантастических птицах и химерах, в состав тела которых входят органы, «заимствованные» у птиц.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.