Беседы великих русских старцев. О Православной вере, спасении души в различных вопросах духовной жизни - [392]

И думать, что уйти от второго господина, имя которому смерть, и отдаться решительно, окончательно служению Гос­поду — значит что-то потерять, не иное что, как бесовское наваждение.

Все, что есть в жизни прекрасного, все, что есть в твоей душе светлого, все, что заслуживает названия жизни, — все это в Боге. Ни от единой черты в жизни не откажешься ты, если будешь служить Богу, ты откажешься только от тления, от смерти, от лжи, от маски и от неправды.

Аминь.

14

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Всякое церковное действие может быть фарисейским, мо­жет быть внешним, без внутреннего содержания. В Святой Церкви такое мертвенное состояние всегда считалось безбла­годатным, тяжким состоянием, и ему всегда противопостав­лялось состояние живое, благодатное, как любил говорить современный пустынник, недавно скончавшийся отец Ники­фор: «Все живое». Все живое «в Церкви Христовой».

И пост, и молитва, и богослужебный устав, и обряды — все церковное может быть мертвенным и может быть одухотво­ренным благодатью. Благодать Божия не зависит от челове­ческих усилий, но, однако же, от нас нечто требуется, чтобы она нам вспомоществовала, и прежде всего требуется пра­вильное понимание внутренних задач нашей жизни и пра­вильное внутреннее отношение ко всем церковным действо­ваниям.

Преподобный Серафим в беседе с Мотовиловым с чрез­вычайной ясностью определил эту внутреннюю задачу каж­дого христианина. Мотовилов спросил его об истинной цели христианской жизни. И сказал ему преподобный Серафим, что он, Мотовилов, уже многих спрашивал, и архиреев, и священников, и монахов, и никто ему не разъяснил еще до­стодолжно.

— Истинная цель жизни нашей христианской, — сказал преподобный Серафим, — есть стяжание Духа Святаго Божи­его, пост же, бдение, молитва, милостыня и всякое, Христа ради делаемое добро есть средства для достижения Святаго Духа Божиего.

И далее, когда Мотовилов с недоумением спрашивал пре­подобного Серафима, в чем состоит это особое состояние души, стяжавшей Духа Святаго Божиего, преподобный Сера­фим взял его крепко за руку и сказал:

— Мы оба теперь, батюшка, в Духе Божием с тобой. Что же вы глаза-то опустили, что же не смотрите на меня?

А Мотовилов отвечал:

— Не могу смотреть, потому что из глаз ваших молнии сыплются, лицо ваше светлее солнца сделалось, и у меня гла­за ломит от боли.

И спрашивал преподобный Серафим Мотовилова:

— Что же чувствуете вы теперь?

— Необыкновенно хорошо, — отвечал ему Мотовилов.

— Как же хорошо-то? Что же именно?

Он отвечал:

— Такую тишину и мир в душе моей, что никакими слова­ми его выразить не могу.

Дальше преподобный опять спрашивает его:

— Что же вы еще чувствуете?

Тот отвечал:

— Необыкновенную сладость.

— А что же еще вы чувствуете?

Он сказал:

— Необыкновенную радость в сердце моем.

И продолжал:

— Когда Дух Божий приходит к человеку и осеняет его полнотой наития, тогда душа человеческая преисполняется неизреченной радости.

— Что же вы еще чувствуете, Ваше Боголюбие?

Он отвечал:

— Теплоту необыкновенную.

Преподобный Серафим сказал:

— Состояние, в котором мы оба с вами теперь находимся, есть то, про которое сказал Господь: Суть неции из зде сто­ящих иже не имут вкусити смерти. Вот что значит быть в пол­ноте Духа Святаго.

Вот как раскрыто это состояние преподобным Серафимом, состояние благодатной душевной тишины, состояние благо­датной душевной радости, состояние благодатной душевной теплоты; все это даруется душе, находящейся в полноте Духа Святаго Божиего, состояние благодатное, от человека не за­висящее. Все остальное есть средства, предлагаемые Церко­вью для достижения этого состояния. Для достижения его — все труды, все подвиги, вся внутренняя работа человека, для этого весь тот трудный путь внутренних борений, борьбы со страстями, для этого все средства, которые предлагает Святая Церковь своим чадам; для этого и Господь пришел, чтобы дать людям возможность стяжать Духа Святаго Божиего, ибо это значит — благодатная жизнь в Боге.

Сами заповеди, они есть то русло, по которому должна течь жизнь человеческая, чтобы он мог прийти к этому состо­янию, чтобы жить в Боге, в полноте Духа Святаго. Но как только эти средства для достижения этой благодатной, вож­деленной цели сами делаются целью у человека, он неминуе­мо впадает в фарисейство, как бы ни была, казалось, возвы­шенна сама по себе эта цель.

Если человек будет исполнять устав для устава, он непре­менно впадет в мертвенное фарисейское состояние.

Все это мной говорится как некое предисловие к тому, что надлежит мне ныне сказать относительно наступившего по­ста. Те из вас, кто исповедуется у меня, да и те, которые часто слушают, прекрасно знают, как я настойчиво и упорно везде, где только возможно, настаиваю на соблюдении постов.

Многократно по разным поводам мною уже указывалось вам, что легкомысленное забвение поста — одно из первых, с чего начинает вражеская сила обмирщение человеческой души. Подход к вопросу о посте чисто мирской, когда начи­нают говорить, что пост не важен, что лучше не сердиться, не раздражаться, не говорить неправду, словом, не оскверняться тем, что выходит из уст. И то хорошо, и это хорошо, и нечего здесь заниматься сравнениями.