Беседы о литературе: Восток - [172]
7. Ты представляешь себе, как тоскуют звери в зоопарке?.. Ужас их тоски невыразим. А ведь разум человеческий может справиться только с тем, чтó поддается выражению…
8. Что твои горести? Пусть от них разрывается сердце, но от этого ничто не меняется: твои сетования никому не интересны. Зачем их излагать на бумаге? Кому нужны твои ламентации?.. Душу излить, выплакаться и, быть может, кто-то заплачет вместе со мною…
9. Не мысли, одни только обрывки мыслей, и всё тут. Это не jucundum, a amarum nil agere[191]. И больше сказать нечего… 26.III.1973
10. У меня начинался туберкулез. Когда еще не был поставлен этот диагноз, а чахотка только еще подкрадывалась ко мне неслышными шагами, приступы беспричинной тоски начали как тряпку выкручивать мне душу, и это почти каждый день. «Огарёвская тоска», – острил я по ее поводу, причина же всему была, оказывается, в болезни. А записи, сделанные в то время? Как с ними быть: приклеить к истории болезни или оставить в этой тетрадке?.. Прошла «огарёвская» тоска, осталась tristitia sublimis – возвышенная грусть…
11. Nil desperandum. Не надо отчаиваться. Да, я действительно эпикуреец, ибо утешает меня Horatius. Nil desperandum[192].
12. Из улицы в улицу, из переулка в переулок брожу я по городу. Сладчайшие иероглифы… Вот Бабьегородский рынок (правда, рынка давно уже нет, осталось одно название), ц[ерковь] Ивана Воина, Якиманка, а дальше ц. Пустынника Марона и Голутвинский переулок… За рекой ц. Ильи Пророка, Третий Обыденский. По Лесному, минуя Савёловский, два шага до Первого Зачатьевского. Монастырские стены. Остоженка. Лопухинский. Вот и Мёртвый, а за ним ц. Успения на Могильцах. Малый Могильцевский, Зачатьевский, Большой Власьевский, ц. Власия Севастийского. По Сивцеву Вражку можно спуститься к ц. Афанасия и Кирилла, а оттуда рукой подать до Иерусалимского подворья. Сладчайшие иероглифы… 23.VI.1983
13. Если ты встанешь на Калужской площади перед старым зданием метро, то увидишь перед собой Якиманку и церковь Ивана Воина, а в самом конце улицы – золотые купола Успенского собора. Дух захватывает: сердце России. Это – сердце России. Смотришь на эти купола и видишь, что смысл есть и в нашей трудной жизни.
14. В неделю св. отец О московские пейзажи! Если б только я был живописцем! О московские переулки, закоулки, дворы и скверы!.. «Чудеса святых Твоих мученик…» На дворе еще тьма и холод, холод страшный: градусов тридцать. Служится ранняя Литургия у Иоанна Воина на Якиманке. «Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора»[193]. Начало Евангелия от Матфея ежегодно читается за обедней в этот день, но какой же холод! Домой я бегу, потому что страшно боюсь замерзнуть. Родословие предков Иисуса имеет замысловатую форму, но в память оно врезалось крепко с самого раннего детства. А ведь для очень многих этот список всякого смысла лишен и кажется просто набором пышных иероглифов. О московские закоулки… В вас таится смысла не меньше, чем в евангельском тексте, ибо всю Москву в дырявой одежде исходил Иисус из Назарета…
15. Первая веточка сирени… Первая ласточка… И даже у нас уже зеленеет трава… 17.IV.1983
16. Пусть форма будет корявой, два-три слова «из глубины души» лучше безупречных, но вымученных элегий.
17. Tristitia sublimis… Сама эпоха вызывает эту грусть. Все песни уже спеты, и звёзды открыты все до единой. Ни Колумбу, ни Гейне, ни Канту теперь не родиться; а нам что остается? Неужели лишь только мечтанья о прошлом: Glasperlenspiel[194]… Нет. Знаю, что нет. Вглядись душою в писанья рыбаков с Галилейского моря, и ты поймешь, что главное не потеряно. «Се, стою при дверех и толку…»[195] Ecce sto ad ostium et pulso…
18. Я всё больше убеждаюсь в том, что каждому человеку, какую бы жизнь он ни прожил, следовало бы оставить после себя жизнеописание, ибо жизнь, в том числе самая обыкновенная жизнь ничем себя не прославившего человека, во много раз интереснее самого занимательного романа. Про любой роман можно сказать: «Сказка – ложь». Конечно, в нем есть «намек» и «добрым молодцам урок», но из жизни-то извлекается урок не меньший, причем если в романе «всё как в жизни», то в самой жизни это «всё» есть, и притом без «как»…
19. У меня постоянно спрашивают: «Вот ты веришь в Бога. Скажи тогда, почему же Он терпит злодеяния, творящиеся в мире, не пресекает эти злодеяния?»[196] Ответить мне нечего. Я не философ. Я никогда не задаюсь вопросами «как» и «почему». Я просто люблю Спасителя и поэтому верю, если хотите – слепо верю Ему
во всём. Поэтому знаю: пресекает и пресечет, нас и защищает, и защитит «как кокошь птенцы своя»[197].
20. На чем зиждется наша вера? Совсем не на том, что мы знаем какие-то тайны или обладаем какими-то особенными познаниями. Нет, мы не гностики. Зиждется она только на том, что мы любим нашего Учителя, а поэтому верим Ему. Верим Ему как человеку и отсюда – верим в Него как в Бога.
21. Лежа в больнице, я было подумал переложить Предначинательный псалом[198] стихами. Размышлял над ним не один день, часами сидел над греческим текстом и понял лишь одно: любой перевод псалма, как в смысле отражения глубин его содержания, так и с точки зрения поэзии как искусства, будет хуже славянского текста. Для того чтобы понять, что это удивительные по своей красоте стихи, этот текст нужно всего лишь разбить на ритмические единицы.
Доклад на пленарном заседании Научной конференции «Толерантность - норма жизни в мире разнообразия», подготовленной и проведенной факультетом психологии МГУ им. М.В. Ломоносова и Научно-практическим центром психологич. помощи «Гратис» при поддержке Фонда Сороса (Россия) в октябре 2001 г.
В основе этой книги – беседы священника московского храма свв. бессребреников Космы и Дамиана в Шубине Георгия Чистякова, посвящённые размышлениям над синоптическими Евангелиями – от Матфея, от Марка и от Луки. Используя метод сравнительного лингвистического анализа древних текстов Евангелий и их переводов на современные языки, анализируя тексты в широком культурно-историческом контексте, автор помогает нам не только увидеть мир, в котором проповедовал Иисус, но и «воспринять каждую строчку Писания как призыв, который Он к нам обращает».
Чистяков Г. П.Путь, что ведет нас к БогуВсероссийская государственная библиотека иностранной литературы имени М. И. Рудомино Научно–исследовательский отдел религиозной литературы и изданий русского зарубежья© ВГБИЛ, текст, 2010© Н. Ф. Измайлова, Т. А. Прохорова, составление, 2010 © Издание на русском языке. Оформление. Центр книги ВГБИЛ им. М. И. Рудомино, 2010Источник электронной публикации - http://www.golden-ship.ru/load/ch/chistjakov_georgij_petrovich/put_chto_vedet_nas_k_bogu_chistjakov_georgij/342-1-0-1013.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга известного историка литературы, доктора филологических наук Бориса Соколова, автора бестселлеров «Расшифрованный Достоевский» и «Расшифрованный Гоголь», рассказывает о главных тайнах легендарного романа Бориса Пастернака «Доктор Живаго», включенного в российскую школьную программу. Автор дает ответы на многие вопросы, неизменно возникающие при чтении этой великой книги, ставшей едва ли не самым знаменитым романом XX столетия. Кто стал прототипом основных героев романа? Как отразились в «Докторе Живаго» любовные истории и другие факты биографии самого Бориса Пастернака? Как преломились в романе взаимоотношения Пастернака со Сталиным и как на его страницы попал маршал Тухачевский? Как великий русский поэт получил за этот роман Нобелевскую премию по литературе и почему вынужден был от нее отказаться? Почему роман не понравился властям и как была организована травля его автора? Как трансформировалось в образах героев «Доктора Живаго» отношение Пастернака к Советской власти и Октябрьской революции 1917 года, его увлечение идеями анархизма?
Статья Марка Алданова к столетнему юбилею Ф.М. Достоевского.
Эта книга – о роли писателей русского Монпарнаса в формировании эстетики, стиля и кода транснационального модернизма 1920–1930-х годов. Монпарнас рассматривается здесь не только как знаковый локус французской столицы, но, в первую очередь, как метафора «постапокалиптической» европейской литературы, возникшей из опыта Первой мировой войны, революционных потрясений и массовых миграций. Творчество молодых авторов русской диаспоры, как и западных писателей «потерянного поколения», стало откликом на эстетический, философский и экзистенциальный кризис, ощущение охватившей западную цивилизацию энтропии, распространение тоталитарных дискурсов, «кинематографизацию» массовой культуры, новые социальные практики современного мегаполиса.
На протяжении всей своей истории люди не только создавали книги, но и уничтожали их. Полная история уничтожения письменных знаний от Античности до наших дней – в глубоком исследовании британского литературоведа и библиотекаря Ричарда Овендена.
Книга о тайнах и загадках археологии, этнографии, антропологии, лингвистики состоит из двух частей: «По следам грабителей могил» (повесть о криминальной археологии) и «Сильбо Гомера и другие» (о загадочном языке свиста у некоторых народов мира).
Американский популяризатор науки описывает один из наиболее интересных экспериментов в современной этологии и лингвистике – преодоление извечного барьера в общении человека с животными. Наряду с поразительными фактами обучения шимпанзе знаково-понятийному языку глухонемых автор излагает взгляды крупных лингвистов на природу языка и историю его развития.Кинга рассчитана на широкий круг читателей, но особенно она будет интересна специалистам, занимающимся проблемами коммуникации и языка.
В монографии рассматривается энактивизм как радикальный концептуальный поворот в неклассической эпистемологии и когнитивной науке. Сознание представляется как активное и интерактивное, отелесненное и ситуационное, его когнитивная активность совершается посредством вдействования в окружающую и познаваемую среду, т. е. энактивирования среды. Прослеживаются историко-философские предпосылки возникновения этих представлений в учениях Дж. Беркли, Д. Юма, И. Канта, А. Бергсона, а также современный вклад в развитие энактивизма Франсиско Варелы, Эвана Томпсона, Алва Ноэ и др.
Книга о проблемах любви и семьи в современном мире. Автор – писатель, психолог и социолог – пишет о том, как менялись любовь и отношение к ней от древности до сегодняшнего дня и как отражала это литература, рассказывает о переменах в психологии современного брака, о психологических основах сексуальной культуры.
Самарий Великовский (1931–1990) – известный философ, культуролог, литературовед.В книге прослежены судьбы гуманистического сознания в обстановке потрясений, переживаемых цивилизацией Запада в ХХ веке. На общем фоне состояния и развития философской мысли в Европе дан глубокий анализ творчества выдающихся мыслителей Франции – Мальро, Сартра, Камю и других мастеров слова, раскрывающий мировоззренческую сущность умонастроения трагического гуманизма, его двух исходных слагаемых – «смыслоутраты» и «смыслоискательства».
В книге собраны лекции, прочитанные Григорием Померанцем и Зинаидой Миркиной за последние 10 лет, а также эссе на родственные темы. Цель авторов – в атмосфере общей открытости вести читателя и слушателя к становлению целостности личности, восстанавливать целостность мира, разбитого на осколки. Знанию-силе, направленному на решение частных проблем, противопоставляется знание-причастие Целому, фантомам ТВ – духовная реальность, доступная только метафизическому мужеству. Идея Р.М. Рильке о работе любви, без которой любовь гаснет, является сквозной для всей книги.