Берлинская лазурь - [34]

«Определенно, сегодня никому из нас скучно не будет», – подумала Лиза, еще сильнее прижимаясь к вожделенным мужским телам, позволяя им вести себя куда заблагорассудится и делать с ней все, что будет им угодно.

VIII

Утро выдалось туманным. Окрестности замка погрузились в полупрозрачное воздушное молоко, а в голове после вчерашнего эмоционального пожара осталась легкая дымка и приятная пустота. Девушки встретились за завтраком. И пусть выглядели они вовсе не так роскошно, как прошлым вечером, но глаза сияли удовлетворением, а на губах играла улыбка. На Кате была надета мягкая пижама фисташкового цвета, Лиза же вышла в темно-синем махровом мужском халате на несколько размеров больше, чем требовалось. Завтракали в большом зале, за круглыми столами, еще с вечера накрытыми белыми скатертями, впрочем, уже несколько менее белыми. То тут, то там встречались следы от вина, соуса и каких-то других неопознаваемых жидкостей, но в целом было на удивление чисто. Не ночевавшая в их общей спальне Лиза заметила подругу издалека. Катя неторопливо ковыряла вилкой в тарелке, мечтательно глядя куда-то в сторону и не особенно реагируя на происходящее.

– Медведя вчера благополучно сожгли, а вот твоя голова продолжает полыхать, – пошутила Лиза, глядя на разметавшиеся рыжие вихри Катиных волос.

– Ох. Не то слово, – ей не сразу удалось сфокусироваться и понять, кто это с ней разговаривает.

– Я так понимаю, глупо спрашивать, как ты провела ночь?

– Очень заметно?

– Конечно, хорошо выебанную женщину видно сразу.

– От хорошо выебанной слышу!

– О да, не жалуюсь! Я вчера-таки снова побывала внизу, в том шатре…

– Поди с теми богическими красавцами?

– Ага.

– Молодец. А я просто влюбилась.

– Оу! Надо же, и в кого.

Вместо ответа Катя приобняла за талию подошедшего к ним мужчину, и, хотя от обилия красивых людей в последние дни уже немного рябило в глазах, это был поистине джек-пот. Парень выглядел законнорожденным ребенком сразу всех голливудских звезд, воплощением всех супергероев и лицом всех известных глянцевых обложек. Небрежно распахнутая белая рубашка даже не пыталась скрыть идеальный пресс, слегка потертые голубые джинсы обтягивали божественно-упругую задницу, мощные, но ухоженные руки, огромные серые глаза, русые, местами выгоревшие почти до белизны волосы, высокие скулы, мужественный подбородок – это существо удачно сочетало в себе все, что мы знаем о классической мужской красоте.

– Познакомься, Лиза, это Алекс.

– Привет, Лиза.

– О, ты говоришь по-русски?

– Я русский, просто вырос здесь.

– Скажи, идеален?

– Дорогая, прекращай. Я самый обычный.

– Видишь? Абсолютно идеален!

– Соглашусь. А у тебя случайно нет брата-близнеца?

– Нет, к сожалению.

– Окей, дождусь, когда будет разрешено клонирование.

– Ха-ха. Вы что, договорились меня смущать?

– Он еще и стеснительный, боже! Прости, а кем ты работаешь? Актером, моделью?

– Да нет, я – звукорежиссер.

– То есть ты вот это все просто прячешь за пультом в каморке?

– Я люблю свою работу. Хотя можно и так сказать, конечно.

– Вот это да. Поздравляю, Кать.

– Спасибо. Я уже почти закончила, сейчас Лиза позавтракает, и можем ехать. Я обещала Алексу подбросить его до Берлина. У него, знаешь ли, все-таки есть недостаток: не водит машину. Нет, ты представляешь, как это прекрасно?!

– То есть ты наконец встретила мужчину, который не будет учить тебя водить или выгонять из-за руля?

– Именно!

– Вот это действительно удача!

– Окей, любовь моя, пойду помогу ребятам – и встретимся внизу через час, идет?

– Конечно, любимый, я как раз успею со всеми попрощаться.

Он наклонился, поцеловал Катю и пошел в конец зала, еще пару раз обернувшись, чтобы посмотреть на нее абсолютно влюбленными глазами.

– Я сейчас захлебнусь чем-то розовым и приторно-сладким. Это вот ты сейчас серьезно?

– Ну, ты же видела, как хорош! Это же чума просто! Еще и искренне удивляется, когда говоришь, что красавчик. То есть это тебе не типичный представитель московской тусовки, увидевший в зеркале что-то чуть покрасивее обезьяны и искренне решивший, что теперь он – пуп земли, которого достойны лишь фотомодельные развратные девственницы.

– Короче, я поняла, мы тебя потеряли.

– Угу, с потрохами. Он еще и играет на всем чем угодно, и сам музыку пишет. Ты же знаешь, у меня всегда была слабость к музыкантам. И моложе меня на десять лет. В общем, держите меня семеро.

– Тебе не кажется, что все это слишком хорошо, чтобы быть правдой?

– Еще как кажется. Я, грешным делом, даже подумала, а может, он маньяк? Усыпляет бдительность, а потом опаньки – и по горлышку.

– Бывает.

– Но знаешь, мне тут пришла мысль: и пусть. Зато кайфану перед смертью. Ха-ха-ха, шучу, конечно, но в каждой шутке…

– Все с тобой понятно, наслаждайся. Я так понимаю, Ханс теперь удаляется с дистанции?

– Ох, точно. Совсем забыла.

Катя достала из кармана мобильник, нашла номер, страницу в «Фейсбуке» и, не раздумывая ни секунды, нажала кнопку «блок».

– Нахуй с пляжа, фашист полиаморный!

– Радикально!

– Ну а зачем мне это? Я готова любить только одного человека, ведь я же у себя одна.

– Прям вот так уже все серьезно?

– Да, мы признались друг другу в любви на третий час знакомства. Увиделись у медведя, проговорили полночи, поняли, что больше друг без друга мы быть не хотим и не будем, ну и вот. У него с полгода назад была девушка, акробатка, работала в цирке. Уехала на гастроли в Штаты, а через два месяца написала, что, мол, у нее тут гастрольный роман и она не будет сильно против, если он тоже с кем-нибудь развлечется. И он поступил с ней примерно так же, как я сейчас с Хансом. Говорит, страдал, долгое время боялся сближаться, и тоже очень-очень-очень не понимает полиаморов. В Берлине это сейчас повальное. И тут я. Рассказала ему про Ханса, а он взял меня за руку и такой: «Эта девочка останется со мной и только со мной», черт побери, как же приятно!