Берлинская флейта [Рассказы; повести] - [35]

Вверху, освещая осенние леса, стояла луна, внизу, под ослепительным светом мощных прожекторов, бродил среди зеленой жижи и бетонных стен несчастный Симиньков. Он пытался еще подавать нам из бункера какие-то команды, но к нам долетали лишь жалобные звуки, стон и мычание. Вдруг он остановился, сорвал с себя противогаз и затравленно посмотрел по сторонам и вверх. В тот момент, помню, мне вдруг подумалось, что бункер этот в случае атомной беды может послужить хорошим убежищем, но тут же, взглянув на Симинькова, я с отвращением отверг эту мысль. Мы поспешили поднять Николая Ивановича из бункера, омыли его в лучах прожекторов под брандспойтами и, уже совсем невменяемого, на руках отнесли в офицерскую гостиницу.

С ним приключилась горячка. Дней десять лежал он потом в нашей дивизионной санчасти под присмотром доброго нашего эскулапа Степы Лынзаря, большого охотника до женского полу и анекдотчика. Он и сюда, в санчасть, бог весть какими правдами и неправдами сумел пристроить свою пассию на должность санинструктора. Так и ходила она среди нас в туго натянутой юбке защитного цвета, поочередно назначая нас своими чичероне. Оба они, Степа, то бишь старший лейтенант Лынзарь, и красавица Любаша, выхаживали нашего Симинькова.

Между тем был он совсем плох, тосковал и все говорил, что следовало бы ему получше искать в бункере…

В те же дни получил я назначение в Н-скую часть и уехал, не дождавшись конца печального этого события. А оттуда, в звании уже майора, вышел я в отставку и навсегда уехал в приморский городишко М. О Симинькове я долгие годы ничего не слышал и даже стал забывать его за повседневными заботами и семейными неурядицами своей новой, теперь уже штатской жизни.

А прошлым летом, будучи в столице и толкаясь в ГУМе в надежде купить жене простые чулки, вдруг наткнулся я на Любина, бывшего нашего дивизионного бильярдиста, поэта и вольнодумца. Он первым меня узнал, мы обнялись и прослезились.

— Да, а помнишь ли Симинькова? — вдруг спросил он и рассказал конец этой истории.

После утери документа Симинькова не только не лишили свободы, но даже и не разжаловали, а лишь понизили в должности. В результате многодневного следствия особистами штаба армии было установлено, что утеряна всего-то была инструкция к картофелечистке для солдатской столовой, и все же оставаться после этого в штабе полка ему было уже никак нельзя, и он вернулся в свою пятую роту комбатом, но это, по словам Любина, был уже совсем не тот Симиньков: и командирствовал он уже как-то вяло, и даже попивать и сквернословить стал, и от всего блестящего его прошлого горьким напоминанием оставался лишь знаменитый портсигар с эмблемой и монограммой…

При первой же возможности он подал в отставку, районное начальство предлагало ему возглавить в Глыбоче новый свинооткормочный комплекс, но он от предложения этого отказался наотрез и выехал навсегда…

— А не хочешь ли его посмотреть? — спросил Любин.

Я изумленно взглянул на него.

— Да здесь он, в Москве, в Сокольниках! Тиром заведует! Потолстел, подобрел и рюмки не чурается. Зайдем, поговорим, пивка по-стариковски выпьем, былое вспомним?

Но я, сославшись на недомогание и нехватку времени, отклонил его, впрочем, не настойчивое приглашение и быстро сменил тему разговора.

Записки доставщика телеграмм

Телеграмм то густо, то пусто.

Враги доставщика: непогода, праздничные дни, тьма, овраги, собаки, склероз, отложение солей и т. д.

Телеграмма с соболезнованием опоздала на полгода.

Откроет дверь женщина в халате, а из халата вдруг выскочит грудь.

Выскочившая грудь может стать причиной брака в работе доставщика.

Доставщик и собаки.

Чистая, ухоженная улица может кончиться свалкой мусора.

Вручая телеграмму молодой женщине, пожилой доставщик может игриво сказать:

— И я также присоединяюсь к поздравлению с вашим днем рождения!

Увы, промазал: поздравительная телеграмма была в другом подъезде, а тут переговоры.

Ночью доставщик старается обойти то место, где когда-то убили доставщика.

Доставщик подавляет искушение носить с собой какое-нибудь холодное оружие: лучше быть убитым, чем убить.

Покойников подолгу держат дома: то родственников ждут, то очередь на гробы и могилы.

Убит в Афганистане.

Из курортных городов весьма часты телеграммы с просьбой выслать деньги.

Журнал с адресами, фамилиями и пометками: «злой», «очень злой», «кляузный», «опасный», «начальник»…

Таким был вежливым и культурным до свадьбы и такой свиньей оказался после!

Семидесятилетний доставщик в гневе: поздняя телеграмма в овраг — дождь, гололед, тьма; в телеграмме: «Носки купила».

Кошка преследовала по улице собаку.

Молодые телеграфистки и солдаты.

Солдат, отслужив, уезжает домой, а телеграфистка уходит в декретный отпуск.

В этой большой семье все дочери прошли через воинскую часть.

Срочная телеграмма: «Яйца не покупай!»

Две телеграфистки свирепо соревнуются между собой в количестве полученных благодарностей.

Некоторые, получив телеграмму, хотят рассказать о своей жизни.

В пасмурный день человек в темных очках на мопеде сбивает старуху с мешком.

Человек с топором мечтательно смотрит на красивое дерево.

— Рубить собираетесь?