Беркуты Каракумов - [172]
"Вепалы, ты не шутишь? Ты серьезно? — спросила она со слезами на глазах. — Ты же меня так мало знаешь…"
"Хорошо, говори все, что хочешь, — ответил ей Вепалы. — Потом послушаешь, что я скажу".
"Что говорить… — горько усмехнулась она. — Я же говорила. Но ты, кажется, не понял. Я беременна, вот!.."
"Почему я не понял. Очень хорошо все понял".
Она устремила на него глаза, похожие на переливающиеся через край озера, схватила его руку, прижала к губам.
"Если ты велишь, я избавлюсь от него…"
"Что ты такое говоришь? — Вепалы нахмурился. — В чем провинился перед тобой этот ребенок?.. Нет, на такое я не согласен… И ты, Гулькамар, никогда больше не говори мне такое, заклинаю тебя!.."
"Ладно, милый, ладно", — она обняла Вепалы и крепко к нему прижалась.
— Нет, башлык, наша пустыня не обезлюдеет, — с уверенностью сказал Вепалы.
— А приживется она в нашем ауле, не сбежит обратно в город? — осторожно осведомился председатель.
— Если я хоть немного разбираюсь в людях, то не должна бы… Она гораздо моложе меня, но в жизни столько настрадалась, бедняга…
— Думаю, все будет зависеть от тебя, — улыбнулся председатель. — Постарайся, чтобы она чувствовала себя так, будто здесь родилась и выросла. А сейчас перво-наперво надо вот что… Я уверен, у тебя никаких излишков нет. Посему выдадим тебе аванс. И, если не возражаешь, справим небольшую свадьбу.
— Согласен.
Через минуту в кабинет вошел главный бухгалтер колхоза.
— О-о, братец Вепалы, здравствуй! — удивился он. — Надолго ли? — И, обмениваясь рукопожатием, свободной рукой обнял его за плечи.
— Здравствуй, Нурли-джан, все ли у тебя в порядке?
— Вепалы вернулся к нам совсем, — сказал Пудак-ага бухгалтеру. — Причем не один, а с семьей. Чабану нашему на первых порах необходимо оказать материальную помощь. Мы обязаны ценить таких работящих людей, как он. Выдайте ему авансом две тысячи рублей. — Пудак-ага посмотрел на Вепалы, как бы спрашивая: "Как? Хватит?" — я когда тот кивнул, башлык весело подмигнул Нурли: — Но, выдав деньги, не скажи ему, по своему обыкновению: "Ладно, будь здоров!" — а помоги все подсчитать, распланировать, чтобы свадьба прошла на должном уровне. Ясно? Так-то. Словом, отвечать за веселье тебе, Если будет что-то не так, получишь от правления выговор!
Солнце медленно погружалось в перистые облака, затянувшие небо над горизонтом. От барханов поползли синие тени, все удлиняясь и темнея. Песок немного остыл и теперь не обжигал, но жажда по-прежнему мучила Сапалы. Он чувствовал, как с каждым часом из него уходят последние силы. Вспомнил, что человек, волнуясь, потеет, теряет калории. Ему нельзя волноваться. Надо думать о приятном. Приятные эмоции придают сил. Недаром сказано: "Доброе настроение — половина богатства".
Ему, наверное, уже мало осталось томиться. Еще чуть-чуть… Вот-вот кто-нибудь набредет на него. Ведь в пустыне люди пускаются в дорогу по вечерам, когда спадает жара.
При этой мысли Сапалы улыбнулся и почувствовал, как со щек и подбородка посыпался песок. Конечно! Как он сразу не подумал? Теперь бы только набраться терпения и ждать. Должен же кто-нибудь проехать поблизости — пусть через час, через два, пусть в полночь, в конце концов! — но должен же… А если это будет одинокий путник? Сможет ли он согнать с места окаянного верблюда? Навряд ли. Хотя… У Сапалы же в хурджуне ружье! Он крикнет: "Возьми вон там ружье и целься ему прямо в башку!" И все будет кончено…
Новая волна радости всколыхнула душу Сапалы. Но вслед за этим другая мысль вновь испортила настроение. Ведь человек, который набредет на Сапалы, увидит и кувшин с золотом! И как тут быть? Придется разделить поровну. "Монета тебе, монета мне… Монета тебе, монета мне…" Он столько времени искал, столько мук перенес, нашел. Наше-е-ел!.. И лишиться половины клада? Нет, это несправедливо…
А вдруг их двое? Эх-хе! Придется делить на троих. А если трое?..
Сапалы передернуло. "Бул-булл…" — послышалось тотчас из глотки верблюда, и он, изогнув шею, уставился на Сапалы, дивясь, что тот все еще шевелится.
"Только бы один пришел… — шептал Сапалы, будто молился. — Пусть на меня набредет только один путник… Только один… Один…"
Перед ужином Джовхар с резким стуком расставила на столе чашки с блюдцами. Шлепнула по руке дочурку за то, что без ложечки потянулась за сахаром. Села и принялась делать детям бутерброды. И все молча. Не взглянув ни разу на мужа. Будто он и не сидел напротив нее. Не муж — пустое место.
И Сапалы рискнул. А, будь что будет! Правда, сделал вид, будто только что вспомнил, и рассказал про разговор со старшим братом. О кувшине с золотом поведал. Джовхар перестала жевать и несколько мгновений смотрела на него, округлив глаза, — то ли кусок застрял у нее в горле, то ли поверила не сразу. И вдруг зачастила, заикаясь, спеша:
— Что же ты помалкивал, когда этот олух еще был здесь? У тебя что, язык отнялся? О аллах, подумать только, целый кувшин золота! Как же ты мог до сих пор спать спокойно? Ах!.. Я теперь глаз не сомкну. Надо же, целый кувшин! Ты бабой будешь, если не разыщешь это золото и не привезешь домой!.. Вах, вах… за всю жизнь мы не наживем такого состояния! Как ты мог не вызнать все подробно? Эх, не знала я, а то бы заставила твоего недалекого братца расколоться. Да я бы ему в горло вцепилась, не отступила бы, пока не скажет! А ты… Эх, мямля!
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Сборник миниатюр «Некто Лукас» («Un tal Lucas») первым изданием вышел в Мадриде в 1979 году. Книга «Некто Лукас» является своеобразным продолжением «Историй хронопов и фамов», появившихся на свет в 1962 году. Ироничность, смеховая стихия, наивно-детский взгляд на мир, игра словами и ситуациями, краткость изложения, притчевая структура — характерные приметы обоих сборников. Как и в «Историях...», в этой книге — обилие кортасаровских неологизмов. В испаноязычных странах Лукас — фамилия самая обычная, «рядовая» (нечто вроде нашего: «Иванов, Петров, Сидоров»); кроме того — это испанская форма имени «Лука» (несомненно, напоминание о евангелисте Луке). По кортасаровской классификации, Лукас, безусловно, — самый что ни на есть настоящий хроноп.
Многие думают, что загадки великого Леонардо разгаданы, шедевры найдены, шифры взломаны… Отнюдь! Через четыре с лишним столетия после смерти великого художника, музыканта, писателя, изобретателя… в замке, где гений провел последние годы, живет мальчик Артур. Спит в кровати, на которой умер его кумир. Слышит его голос… Становится участником таинственных, пугающих, будоражащих ум, холодящих кровь событий, каждое из которых, так или иначе, оказывается еще одной тайной да Винчи. Гонзаг Сен-Бри, французский журналист, историк и романист, автор более 30 книг: романов, эссе, биографий.
В книгу «Из глубин памяти» вошли литературные портреты, воспоминания, наброски. Автор пишет о выступлениях В. И. Ленина, А. В. Луначарского, А. М. Горького, которые ему довелось слышать. Он рассказывает о Н. Асееве, Э. Багрицком, И. Бабеле и многих других советских писателях, с которыми ему пришлось близко соприкасаться. Значительная часть книги посвящена воспоминаниям о комсомольской юности автора.
Автор, сам много лет прослуживший в пограничных войсках, пишет о своих друзьях — пограничниках и таможенниках, бдительно несущих нелегкую службу на рубежах нашей Родины. Среди героев очерков немало жителей пограничных селений, всегда готовых помочь защитникам границ в разгадывании хитроумных уловок нарушителей, в их обнаружении и задержании. Для массового читателя.
«Цукерман освобожденный» — вторая часть знаменитой трилогии Филипа Рота о писателе Натане Цукермане, альтер эго самого Рота. Здесь Цукерману уже за тридцать, он — автор нашумевшего бестселлера, который вскружил голову публике конца 1960-х и сделал Цукермана литературной «звездой». На улицах Манхэттена поклонники не только досаждают ему непрошеными советами и доморощенной критикой, но и донимают угрозами. Это пугает, особенно после недавних убийств Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. Слава разрушает жизнь знаменитости.