Беркуты Каракумов - [171]

— А где он сейчас?

— Тот пьяный? Ушел. Что ж вы думаете, я буду его дома держать…

— Что ж, тогда мы пойдем. Только в следующий раз по ночам не беспокойте соседей.

— Ну что вы! — Джовхар любезно проводила их до калитки. Вернувшись, сказала с порога: — Говорила же, соседи услышат!

Сапалы промолчал. Он был доволен тем, как повела себя Джовхар в присутствии блюстителей порядка. Еще не хватало, чтобы его повели в милицию, а потом настрочили письмо на работу. Ну и Джовхар! Актриса, да и только! В душе Сапалы уже восхищался женой.

Арслан Агаевич заночевал у них.

Но дальше не все пошло так же ладно. Три дня Джовхар не разговаривала с мужем. Как взглянет на пустой сервант, так лицо у нее делается каменным.

— Не переживай, еще куплю, — успокаивал Сапалы.

Она и бровью не повела. Будто не слышала.

Сапалы подмазывался, пытался подъехать к ней и так и эдак, но все напрасно. "Да-а, — удрученно вздыхал он. — Пока в серванте не появится такой же дорогой сервиз, вряд ли пойдет на примирение. Никакие слова не смогут растопить ее сердце. Мало того, что сама не разговаривает со мной, она и детей от меня гонит!"

Оставалось терпеть и ждать, когда Джовхар подобреет. Но непохоже, что она подобреет скоро, если ей на глаза то и дело попадается пустой сервант. Хоть выноси его вон! "У кого-нибудь занять, что ли, денег да накупить всего?.. Гм, занять… Влезать в долги, когда где-то в песках, прямо на поверхности, лежит целый кувшин золота!.." Сапалы вспомнил старшего брата, и у него опять испортилось настроение.

Он нарочно более не заговаривал с братом о кладе. Вепалы упрямый. Станешь расспрашивать, замкнется как ракушка — не отомкнешь. А так, ежели сам, может, по забывчивости и проговорится. Но только зря Сапалы надеялся — Вепалы и словом не обмолвился больше о золоте. Так и уехал. И дом не достроил. Отобрал у Арслана Агаевича его красотку и махнул обратно в свою пустыню.

Арслан Агаевич стал относиться к Сапалы с прохладцей. Хорошо еще, что родичи. А не то бы… Джовхар бегает без конца к сестре, жалуется, как она несчастна, А та, скорее всего, подзуживает мужа: "Это ты во всем виноват, ты! Сапалы прежде не был таким. Ты ему помог сдать кандидатский минимум, протащил в академию. Вот он и зарвался! Думает, пупом земли сделался! Какой же ты профессор, если не можешь приструнить этого выскочку!.."

На работе Арслан Агаевич будто не замечал Сапалы. Держал себя словно они чужие совсем…

Нет, пока с Джовхар разлад, и на работе везения не жди. А она — ух, упрямая! — не милостивее становится, а все раздражительнее. Как не поймет, что и его чувства к ней все больше остывают, как осенние дни, которые становятся все прохладнее и прохладнее. Муж и жена, а спят врозь. Ну разве это жизнь? А как изменить ее? Что придумать?..

Перед глазами Сапалы опять возник злосчастный кувшин… Подари он сейчас Джовхар колечко или браслет — в целом свете не найдется нежнее и ласковее женщины, чем она…

12

В аул они прибыли после полуночи.

Гулькамар с Кейик еще не спали, когда Вепалы ни свет ни заря отправился в правление. Пудак-ага обычно очень рано приходил на работу. И в этот раз он уже сидел за своим столом и просматривал какие-то бумаги. Дверь кабинета была открыта, Вепалы и вошел. Здороваясь протянул обе руки.

— О-о, Вепалы, добро пожаловать! — обрадовался председатель. — Проходи, садись. Как там, в Ашхабаде, люди живут? Рассказывай.

— Да неплохо, яшули. А вы тут как, живы-здоровы?

— Все так же, как было до твоего отъезда. Ничего не изменилось.

Наступила пауза. Председатель постукивал по бумаге тупым концом карандаша. Вепалы, потупясь, комкал в руках платок, не знал, как приступить к главному разговору, ради которого пришел.

— А мы назад приехали, яшули! Примете?

Пудак-ага заметил, что настроение у Вепалы неважнецкое, будто вину за собой чувствует. Поспешил на выручку:

— Выходит, домой вернулся? Не в чужие же края приехал. Очень хорошо сделал. Захочешь — найдем тебе работу здесь, в поселке, а пожелаешь — можешь и прежним делом заняться, овец пасти. Смотри сам.

— Спасибо, башлык. И за добрые слова спасибо, и вообще… Очень ошибся я, башлык. Не стоило уезжать отсюда. Уже через три дня почувствовал, что не смогу жить там.

— Да ведь и я знал, что в городе не приживешься. Но твой брат умолял отпустить тебя.

— А ну его, моего брата! Ему не я был нужен… Это я потом понял.

— Не в обиду будет тебе сказано, а братишка твой мне сразу не пришелся по душе. Много говорит, а слова у него какие-то… в душу не западают. Ай, ничего, Вепалы, сынок, зато имел возможность узнать поближе людей. Главное — здоровье. Все остальное приложится. И скотина найдется, и достаток наживешь. И женишься, если счастье улыбнется.

Вепалы просиял:

— Я уже…

— Что уже?

— Женился! И ее привез сюда.

— Ох-хо! Молодец, доброе дело сделал. Видишь, и правда, нет худа без добра. Дай аллах вам семейного счастья!

И детишек поболее. Да не обезлюдеет наша пустыня!

— Скоро будет…

— Что?

— Ребенок, говорю, скоро у нас будет.

Вепалы опустил голову. Примолк, задумавшись. Ему вспомнился разговор с Гулькамар, состоявшийся между ними, когда он предложил ей уехать с ним в далекое селение.