Беркуты Каракумов - [154]

— Да ну?..

— Вот тебе и ну!.. Я думал, у меня сердце разорвется, когда она об этом сказала.

Сапалы прыснул.

— Не стоит так огорчаться, Арслан Агаевич. При современном уровне медицины…

Сапалы увлекся и чуть не проехал мимо рынка. Свернул к обочине и нажал на тормоз.

— Благодарю, — кивнул мужчина и отворил дверцу.

Сапалы схватил его за рукав:

— Арслан Агаевич, вы, пожалуйста, не волнуйтесь. Вам нельзя волноваться. А Гулькамар… Вы не думайте про это, не отвлекайтесь от государственных дел. А насчет того мы что-нибудь придумаем. Только вы, Арслан Агаевич, ну, хотя бы за чашкой чая, прочтите последний раздел моей работы. Очень прошу!..

Арслан Агаевич пребывал в состоянии — хуже не бывает, а этот со своей просьбой! Нашел время! Пробормотав что-то невнятное, он вышел из машины, даже не удостоив Сапалы взглядом, и важно зашагал прочь, оставив дверцу открытой. Сапалы счел неудобным за спиной Арслана Агаевича хлопать дверцей. Тихонько тронув машину, он отъехал немного и лишь тогда, дотянувшись до дверцы, со злостью захлопнул ее.

Приехав домой, он облачился в махровый пестрый халат, надел шлепанцы. Войдя в гостиную, ярко освещенную массивной хрустальной люстрой, опустился на застланный ковром диван и, потирая ладонью лоб, как обычно делают, когда сильно болит голова, сказал слабым голосом жене:

— Ох и устали сегодня, Джовхар! Целый день работали с Арсланом Агаевичем…

— Все работаешь, работаешь, а дело ни с места, — недовольно заметила Джовхар, накрывая стол свежей скатертью. — И когда наконец станешь кандидатом? Некоторые и мизинца твоего не стоят, а уже давным-давно защитились.

На колени Сапалы взобралась четырехлетняя дочка, обняла отца за шею:

— На понка, когда ты нас покатаес в масыне?

Смешно топая ножками, подбежала и младшая, вцепилась ручонками в полу халата, тоже пытаясь вскарабкаться на колени отцу.

— Кейик! — крикнула Джовхар, обернувшись к прикрытой кухонной двери.

На пороге появилась девочка лет двенадцати с двумя тоненькими, падающими на грудь косичками.

— Чем занимаешься? — строго спросила у нее Джовхар.

— Посуду мою.

— За целый день не могла вымыть? Как будто тебе руки кто связывал. Уведи их отсюда! Поговорить не дают.

Кейик подхватила на руки младшую девочку, а старшую повела, легонько подталкивая в спину. Когда дети скрылись в смежной комнате, Джовхар вынула из-под цветочной вазы телеграмму и додала мужу:

— Свекровь скончалась.

— Да что ты!.. — подскочил Сапалы и выхватил телеграмму.

"Сапалы, срочно приезжай. Умерла мать. Вепалы".

— Недавно принесли, перед твоим приходом, — сказала Джовхар. — Пусть пухом ей будет земля. Умерла, бедняжка, среди своих песков, так и не познав никаких радостей. Ужин подавать?

— Ночью самолеты туда не летают, — проговорил Сапалы, тупо глядя перед собой. — Придется утром упрашивать, чтобы взяли в самолет экспедиции. А возьмут ли? У них вечно оборудовании набито битком…

— А не поехать ли тебе в машине, как в прошлом году? Позвони своему знакомому директору автобазы. Привезешь ему пару каракулевых шкурок на шапку.

— Да, действительно… Ты, пожалуй, права. — Сапалы вынул из ящика письменного стола блокнот и стал торопливо перелистывать, отыскивая нужный телефонный номер. Затем бросился в соседнюю комнату, где находился телефон.

Пока он звонил, Джовхар принесла румяные поджаристые лепешки, поставила на стол две кясы с наваристым бульоном, на отдельном блюде — куски жирного мяса, приправленные чесночным соусом, и бутылку ашхабадского коньяка.

— Ну и как? — поинтересовалась она.

— Порядок. К счастью, он оказался дома. "По такому случаю разве можно отказывать, — говорит. — Тем более завтра все равно в те места едет машина". Пообещал, что утром за мной заедут.

— Видишь, как прекрасно все устроилось. Что бы ты без меня делал? Садись, ноешь… Вот таких людей стоит хоть иногда приглашать к себе в гости. А к нам приходят водку жрать те, от кого ты и капли пользы не имеешь.

Джовхар села напротив мужа, палила в его рюмку коньяка.

— Не огорчайся. Свекровь хорошо пожила на этом свете. Почти восемьдесят лет. В такие годы, если за тобою некому присматривать, жизнь становится мукой. А от твоего брата Вепалы много ли проку? Все на пастбище да на пастбище… — Джовхар замялась. Она хотела что-то сказать, да не знала, как перевести разговор в нужное русло. Наконец решилась: — Знаешь, о чем я хочу тебя попросить?.. Если у свекрови осталось немного верблюжьей шерсти, прихвати с собой. Сделаем пару теплых одеял…

Сапалы поморщился, как от зубной боли:

— До шерсти ли мне сейчас…

— Ты же сам все время ноешь! То там у тебя колет, то здесь саднит. А верблюжья шерсть — лучшее средство при радикулите.

Сапалы выпил коньяк и опять наполнил рюмку. Джовхар монотонно продолжала:

— И потом… Когда я была у нее — сколько прошло, два года? — я видела, в углу большой сундук. Я ее попросила открыть и показать, что там лежит, а она не захотела. "Ой, милая, да что там может быть!" Но там много чего может быть. Ведь ваши предки были не из бедных. И соседки мне по секрету сказали, что у твоей матушки полным-полно всяких серебряных украшений. А она, хоть я и жена ее любимого младшего сына, даже для приличия не подарила мне ни одной безделушки, да будет пухом земля ей, старой. Я-то знаю, она все берегла для своего бесценного Вепалы, ждала, когда он во второй раз женится. И на тебе, дождалась. Все осталось. Все прахом может пойти. Теперь, по обычаю, раздадут все ишанам да муллам, которые придут на поминки. Ты хоть поумнее будь, не разрешай Вепалы раздаривать все. Строго-настрого скажи: мол, это память от мамы, не трогайте сундук!..