Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах - [13]

о том, как Зиждитель

   упрочил солнце

и месяц на небе,

   дабы светили

всем земнородным.

   и как Он украсил

зеленью земли,

   и как наделил Он

жизнью тварей,

   что дышут и движутся.

Счастливо жили

   дружинники в зале,

пока на беду им

   туда не явилось 100

ада исчадие:

   Гренделем звался

пришелец мрачный,

   живший в болотах,

скрывавшийся в топях,

   муж злосчастливый,

жалкий и страшный

   выходец края,

в котором осели

   все великаны

с начала времен,

   с тех пор, как Создатель

род их проклял.

   Не рад был Каин[12]

убийству Авеля,

   братогубительству,

ибо Господь

   первоубийцу

навек отринул

   от рода людского, 110

пращура зла,

   зачинателя семени

эльфов, драконов,

   чудищ подводных

и древних гигантов,

   восставших на Бога,

за что и воздалось

   им по делам их.

3

Ночью Грендель

   вышел разведать,

сильна ли стража

   кольчужников датских

возле чертога,

   и там, в покоях,

враг обнаружил

   дружину, уснувшую

после пиршества, —

   не ждали спящие

ужасной участи, —

   тогда, не мешкая, 120

грабитель грозный,

   тать кровожорный

похитил тридцать

   мужей-воителей,

и, с громким хохотом

   и корчась мерзостно,

вор в берлогу

   сволок добычу,

радуясь запаху

   мяса и крови.

Лишь на рассвете

   открылись людям

следы побоища

   и сила Гренделя, —

был после пиршества

   плач великий![13]

Скорбь огласила

   утро стенаньями;

муж безупречный[14]

   сидел неутешен — 130

горе страшное,

   слишком тяжкое! —

след проклятого

   гостя видев,

он оплакивал,

   конунг, павших

в неравной схватке.

   Но не успели

даны опомниться:

   ночь наступила,

и враг ненасытный,

   в грехе погрязший,

опять набег

   учинил убийственный;

не раз случалось

   людям в ту пору

искать ночлега,

   стелить постели

вдали от высокой

   дворцовой кровли, 140

ибо враг кровожаждущий

   в этом доме бесчинствовал,

и, спасаясь от недруга,

   уходили воины

прочь от места опасного;

   он один одержал

верх над множеством

   и остался, злокозненный.

в доме конунга

   беззаконным хозяином;

и надолго чертог

   обезлюдел.

Так двенадцать зим[15]

   вождь достойный,

друг Скильдингов,

   скорби смертные

и бесчестье терпел

   и печали неисчислимые.

И слагались в то время

   по всей земле 150

песни горестные,

   но правдивые

о том, как Грендель

   войной на Хродгара

год за годом

   злосердый ходит,

и нет предела

   проклятой пагубе,

не ищет враг

   замирения с данами,

не прекращает

   разбоя кровавого,

цену крови

   платить и не думает[16],

мужа знатного

   даже золотом

у злодея не выкупить.

   Так преследовал

датских ратников 160

   призрак дьявольский,

ждал юных в засадах

   и старых воинов

рвал на части,

   из топей туманных

являлся ночью, —

   кто знает, откуда

приходят скитальцы,

   причастные тайн

самой преисподней! —

   и множил муки

богоотверженец;

   светлый Хеорот

стал пристанищем

   полночной нечисти —

только места высокого,[17]

   освященного Богом,

не касался поганый,

   не смел осквернять

трона кольцедарителя. 170

   Такое Скильдингу

на долю выпало

   горе долгое.

Сидели знатные,

   судили мудрые,

в совете думали,

   как бы вернее

людей избавить

   от страшной участи;

молились идолам,[18]

   душегубителям,

и, воздавая им

   жертвы обетные,

просили помощи

   и подкрепления —

то суеверие,

   обряд языческий,

то поклонение

   владыке адскому!

Был им неведом

   Судья Деяний, 180

Даритель Славы,

   Правитель Неба,

не знали Бога,

   не чтили Всевышнего.

Горе тому,

   кто нечестьем и злобой

душу ввергает

   в гееннский огонь, —

не будет ему

   послабления в муках!

Но благо тому,

   кто по смерти предстанет

пред Богом

   и вымолит у Милосердного

мир и убежище

   в лоне Отца!

4

Не было роздыха

   сыну Хальфдана

в его несчастьях,

   не мог всемудрый 190

осилить пагубу.

   горе страшное,

слишком тяжкое,

   напасть ночную,

людей постигшую

   в его державе.

Услышал весть

   о победах Гренделя

храбрец гаутский,

   дружинник Хигелака —

он был сильнейшим

   среди могучих

героев знатных,

   статный и гордый;

и приказал он

   корабль надежный

готовить в плавание:

   там, за морем,

сказал, найдем мы,

   за лебединой дорогою[19], 200

конунга славного,

   но бедного слугами!

Людей не пугала

   затея дерзкая,

хотя и страшились

   за жизнь воителя,

но знаменья были

   благоприятные.

Тогда собрал он,

   ратеначальник,

в дружину гаутов

   наихрабрейших,

товарищей верных,

   числом четырнадцать,

и, сам пятнадцатый,

   опытный кормчий,

повел их к морю,

   к пределам суши.

Время летело,

   корабль в заливе 210

вблизи утесов

   их ждал на отмели;

они вступили

   на борт, воители, —

струи прилива

   песок лизали, —

и был нагружен

   упругоребрый

мечами, кольчугами;

   потом отчалил,

и в путь желанный

   понес дружину

морской дорогой

   конь пеногрудый

с попутным ветром,

   скользя, как птица[20],

по-над волнами, —

   лишь день и ночь

драконоголовый

   летел по хлябям, 220

когда наутро

   земля открылась —

гористый берег,

   белые скалы,

широкий мыс,

   озаренный солнцем, —

они достигли

   границы моря.

Ладья их на якоре

   стояла в бухте;

герои гаутские

   сошли на берег,

блестя кольчугами,

   звеня мечами,

и возгласили

   хвалу Всевышнему,

что ниспослал им

   стезю безбурную.

Тогда с утеса

   дозорный Скильдингов, 230

страж побережья,

   следил, как ратники

во всеоружии,

   в одеждах битвы

над бурунами

   проходят по сходням;

дивился витязь

   гостям незваным,