Белый жираф - [11]

Когда Мартина наблюдала за ними во второй раз, к ней незаметно подкрался Тендаи. Девочка вздрогнула от неожиданности, услышав его голос:

— Значит, вот чем моя малышка занимается вместо домашних заданий?

Мартина пробормотала какое-то извинение, а зулус с улыбкой погладил ее по голове. Он рассказал, что по старинной зулусской легенде бабуины раньше были очень ленивыми. Вместо того чтобы пропалывать сорняки в поле, они целыми днями сидели на своих мотыгах, болтали или дрыхли на солнце. И это продолжалось так долго, что однажды мотыги превратились в хвосты, а сорная трава приросла к их телам и стала шерстью.

— Поберегись, — с улыбкой сказал Тендаи, — будешь сидеть без дела слишком долго — тоже обзаведешься хвостом. Тогда нам придется поселить тебя в заповеднике вместе с другими животными. — Он посмотрел поверх головы Мартины. — Правда, миссис Томас?

Мартина резко обернулась, сгорая от стыда, и увидела улыбающуюся бабушку. Ее синие глаза танцевали.

— Тендаи, — ответила наконец Гвин Томас, — ты у меня просто золото.

Но почти каждую ночь Мартина по-прежнему лежала без сна, думая о родителях. И о секретах Савубоны. За три недели в заповеднике она убедилась в правоте Грейс — в Савубоне ее окружала стена молчания. О чем бы она ни спрашивала, ответ всегда был одним и тем же.

— Белый жираф?! — воскликнула бабушка, когда Мартина упомянула о рассказанной Тендаи легенде. — Будто белый жираф смог бы спрятаться в Савубоне!

— Но Тендаи видел следы.

— Мартина, если бы в заповеднике действительно жил белый жираф, Тендаи, способный выследить питона на голых скалах, давно обнаружил бы его.

С этим Мартина поспорить не могла.

Но в Савубоне были и другие секреты. Мартина не понимала, почему бабушка делала все возможное, чтобы не пускать ее в заповедник? А узнать, что происходит, было не у кого. Савубона — частный заповедник, принадлежащий бабушке, но по будням он был открыт для посетителей и туристов, заранее получивших разрешение. Экскурсии проводили Алекс дю При или сама Гвин Томас. Оставались только выходные. Но каждую субботу бабушка находила тысячи причин не пускать Мартину в заповедник от нехватки персонала до задержек с поставками топлива.

— Ты же не хочешь, чтобы у Тендаи закончился бензин прямо возле стада слонов, правда, Мартина?

Мартина однажды услышала разговор между бабушкой и Тендаи. Гвин Томас запретила Тендаи подпускать к внучке Грейс, которую она снова назвала «сумасшедшей старой колдуньей».

— Я этого не потерплю, — заявила она Тендаи. — Не хочу, чтобы она забивала Мартине голову своими безумными идеями. Девочка еще слишком мала и не должна общаться с такими, как она.

Воздух вокруг Мартины был так насыщен секретами, что становился почти осязаемым. Она пыталась выведать все возможное и даже подслушала пару разговоров, но так и не узнала ответа на главный вопрос: почему мама никогда не рассказывала ей о Савубоне? Мартина нашла на полке несколько принадлежавших Веронике книг и узнала, что мама провела здесь большую часть жизни, но почему это держалось в строжайшем секрете?

О причинах бабушкиного молчания Мартина тоже не имела ни малейшего представления. Ее очень удивляло, что Гвин Томас ни разу и словом не обмолвилась о своей дочери. Она вполне могла бы сказать иногда: «Это было любимым блюдом твоей мамы» — или: «Мама обожала играть на этом пианино». Но нет, ничего. Ни единого словечка. В доме было полно фотографий дедушки, седой копии Харрисона Форда, с такими же сверкающими зелеными глазами, как у Вероники, но ни одного снимка родителей Мартины, хотя Гвин отзывалась о них в письме как о «двух самых замечательных людях на этой планете». А Тендаи, явно знающий что-то, упорно отказывался отвечать на вопросы.

— Пожалуйста, мисс Мартина, — повторял он, — спросите об этом у своей бабушки.

Однажды вечером, когда Гвин Томас пребывала в непривычно хорошем настроении, Мартина набралась смелости задать вопрос.

За окнами бушевала сильная гроза, они только что поужинали.

— Бабушка, — начала Мартина, — а ты знала о моем существовании до письма мистера Грайса?

— Конечно, знала, Мартина, — недовольным голосом ответила Гвин. — Что за вопрос?

— Тогда почему я ничего не знала о тебе?

— Так решила твоя мать, и тебя это не касается. — Бабушка повысила голос. — Твоя мать сделала это, чтобы защитить тебя. Ты была бы ей очень благодарна, если бы знала, почему она так поступила.

— Как я могу быть благодарна, если никто не говорит мне правды? — вырвалось у Мартины.

— Мартина! — Голос бабушки напоминал гром. — Я не потерплю грубости. Немедленно отправляйся в свою комнату.

Мартина вскочила.

— Отлично, — бросила она. — Я уйду в свою комнату. Но я собираюсь узнать правду о моей матери и обо всем, что здесь происходит, и никто меня не остановит.

В спальне Мартина села на кровать и уставилась на стену дождя за окном. Стояла непроглядная ночь. По лицу Мартины потекли слезы.

Со дня своего приезда в Африку она плакала уже, наверное, в миллионный раз. Мартине так хотелось снова оказаться в Англии с мисс Роуз или Моррисонами, но ей суждено жить именно здесь — в этом диком, удивительном краю с этими странными, негостеприимными людьми.