Белый мыс - [85]
В самом начале заводского района из земли торчала серая отполированная лысина скалы с венчиком из увядшей прошлогодней травы и жиденького кустарника. В голове у Оке вертелась песенка, которую он часто слышал в детстве:
Да-а, здесь вряд ли вообще что-нибудь может цвести. Со стороны гальванофабрики плыли едкие испарения, от которых першило в горле. Оке решил по ее унылому виду, что на это производство, должно быть, трудно найти рабочих; однако в воротах висело знакомое объявление: «РАБОЧИЕ НЕ ТРЕБУЮТСЯ».
Чуть подальше стояло серо-желтое здание, огражденное забором с неприветливой колючей проволокой поверху; железная створка ворот наглухо закрывала вход.
В здании размещалась текстильная фабрика с отдельной пристройкой для красильни, над которой клубился белый пар.
Вахтер высунул голову в окошечко и подозрительно посмотрел на Оке:
– Вам кого?
– Мне бы хотелось переговорить с управляющим. Я ищу работу.
– Управляющий не занимается наймом. Это входит в обязанности инженера Грюнбаха.
– А инженера можно видеть?
– Нельзя… У нас мест нет.
Окошечко неумолимо захлопнулось, и Оке двинулся вдоль забора дальше. В контору большого химического завода ему тоже не удалось проникнуть, но тут вахтер имел, очевидно, другие инструкции или же он просто пожалел паренька.
– Может быть, к весне что-нибудь наклюнется, – сказал он приветливо и записал фамилию и адрес Оке.
Однако подобные неопределенные ответы Оке уже слышал на нескольких машиностроительных заводах на Кунгсхольмен. Одними обещаниями не проживешь всю зиму… Он понял, что опять лишь впустую треплет подметки, и пошел обратно через мост, сотрясавшийся под тяжестью трамваев и мощных грузовиков. Странно, даже за мостом тротуар продолжал колебаться под ногами у Оке…
Голод острой болью пронизал желудок. Потом боль прошла, но слабость осталась. Казалось, в сосудах не осталось ни капельки крови, мышцы совсем онемели. Что, если он потеряет сознание? Может быть, «скорая помощь» доставит его в больницу, где он сможет поесть и отдохнуть?
Асфальтовый бугор улицы Хурнсгатан окутался легкой мглой, словно далекая горная вершина… Однако сознание не изменило Оке. Неделя полуголодного существования и дня два совершенно без еды – этого еще недостаточно, чтобы доконать молодой, здоровый организм.
Оке не мог удержаться от того, чтобы не заглядывать в витрины продовольственных магазинов, хотя они только хуже дразнили его голодный желудок. На подносах лежали горы еды. В одном месте он услышал сквозь полуоткрытую дверь певучий звук колбасорезки. «Обрезки!» – пронизала его волнующая мысль, но войти он не решился: слишком много покупателей столпилось в магазине.
Лишь где-то в Старом городе он набрел на лавку, владелец которой как раз в этот момент стоял в одиночестве и клевал носом за прилавком. Это был полный седой господин, он приветливо приподнял картуз, приветствуя входящего Оке, и, казалось, весь так и излучал доброту:
– Чего изволите? Оке запнулся.
– У вас есть… Я хотел сказать… Не могли бы вы дать мне обрезков?
Улыбка превратилась в лед, и на Оке уставились злые свиные глазки:
– А ну, давай-ка убирайся, пока я не позвал полицию, чтобы тебя засадили за бродяжничество!
Оке круто повернулся и выбежал на улицу с горящими от стыда щеками. Даже нищий из него не получился!
Не успел он отойти на несколько кварталов от лавки, как шум уличного движения прорезал громкий свист. Решив, что это полицейский, он в ужасе приготовился улизнуть в переулок, где знал множество укромных мест и проходных дворов.
– Оке-е! Ты оглох?
Молодой шофер, один из членов ячейки района Васа, остановил свой грузовик и кричал ему вслед:
– Если тебе еще ничего не удалось найти, беги скорей в «Электробюро» на Дроттнинггатан. Я был там только что и слышал, что им нужны люди на склад.
Оке просиял. Кажется, сегодняшний день все-таки принесет ему удачу!
– Спаси-ибо!
Видно, только так и можно. Искать работу наобум бесполезно; зато своевременный совет может подправить дело.
В «Электробюро» было что-то в самой атмосфере, что сулило успех. Заведующий складом надписывал только что взвешенные ящики, но при виде Оке засунул карандаш за ухо и осведомился, в чем дело.
– Люди нам нужны, это верно, – сказал он. – Сколько вам лет?
Оке быстро прикинул про себя: похоже, что всем этим парням, которые заняты здесь сортировкой электропробок, лампочек и других товаров, лет около двадцати.
– Мне исполняется восемнадцать в этом году, – ответил он, стараясь казаться постарше.
Заведующий призадумался.
– Лично я не имею ничего против того, чтобы взять вас, но…
Затаив дыхание, Оке ждал продолжения. – Но, прямо сказать, не решаюсь!
– Почему? Вы сами увидите, что я отношусь к работе добросовестно. К тому же можно позвонить моему прежнему хозяину и проверить.
Оке достал свою уже порядком поистрепавшуюся справку, но заведующий складом только махнул рукой:
– Плевал я на справки! Люблю сам убедиться на деле, на что годен человек. Но вам слишком много лет.
Оке все еще ничего не понимал. Слишком много Лет для самой обыкновенной складской работы, хотя ему исполнилось семнадцать всего лишь полтора месяца назад?
