Белый мыс - [86]

– Видите ли, в чем дело, – объяснил завскладом чистосердечно. – Все работающие здесь состоят в профсоюзе, кроме самых младших. На каждого, кто достиг восемнадцати лет, распространяются положения коллективного договора. Следовательно, им надо платить больше. Фирма не хочет иметь осложнений с профсоюзом в этих делах, поэтому меня ожидают неприятности, если я найму кого-нибудь старше четырнадцати – пятнадцати лет. – У заведующего были свои причины осуждать директивы начальства. – Что до меня, так я бы предпочел взять вас. С теми, кто приходит сюда прямо со школьной скамьи, слишком много возни – постоянно путают, что куда класть.

С поникшей головой Оке пришел домой и лег на кровать. Он был маленьким винтиком в неутомимой машине города, но совершил непростительную ошибку, чуть ли не добровольно позволив заменить себя другим. Машина не станет из-за такого пустяка. Он может разбить в кровь кулаки о ее железный корпус, но ему теперь уже не найти себе в ней места…

С таким же успехом можно дремать дома под одеялом, стараясь ни о чем не думать и ничего не хотеть… Голова сделалась легкой, как воздушный шар. Его понесло прямо вверх, к лохматому облачку. Тело окутал белый туман, полный острых, блестящих иголочек, которые с легким звоном кружились вокруг него.

– Вы заболели?

Задремав, он не заметил, как вошла хозяйка. Она поставила на ночной столик графин с водой и дребезжащий стакан.

– Да, что-то горло болит. Наверно, грипп, – поспешил извернуться Оке.

Она посоветовала ему выпить горяченького и вскоре принесла чашку кипятку с медом.

– Лучшее средство против простуды. Пейте, пока не остыло, – предложила она заботливо, как и надлежало обращаться с аккуратно платящим съемщиком.

Если бы она знала, что у него нет ни гроша! Сладкий напиток прогнал слабость, и прояснившийся мозг с прежним упорством занялся все той же проблемой.

Он полистал несколько полученных от Геге брошюр, проглядел газету, купленную, когда у него еще были деньги, потом попробовал одолеть главу в романе, взятом в городской библиотеке.

Чем бы он ни пытался занять себя, тревога не оставляла его. Пусть хозяйка думает, что хочет. Придется встать и дойти до Брюггаргатан.

* * *

В клубе он застал лишь Рашпиля и Бьёркнера. Они сидели сегодня, в виде исключения, молча, сосредоточенно разыгрывая партию в шахматы. Матрос облачился в гражданскую одежду и преобразился до неузнаваемости: чересчур короткие спортивные брюки, летний пиджак из тонкого материала и синий в белый горошек галстук, выглядевший на его мощной шее, словно бабочка на шее быка.

– Привет юному рекруту из авангарда пролетарской молодежи Геге, – процедил Рашпиль презрительно, поднимая глаза от шахматной доски.

Бьёркнер многозначительно ухмыльнулся и сделал неожиданный, но хорошо продуманный ход:

– Шах! И мат следующим ходом! С тебя чашка кофе. Он взглянул на стенные часы и сгреб фигуры с доски. – Четвертый час играем. Теперь тебе уже не придется отыграться.

– Увольнительную получил? – спросил Оке.

– Нет. Королевский военно-морской флот Швеции придерживается тех же взглядов, что Рашпиль: он неодобрительно относится к революционному авангарду. После нашей голодовки, когда мы протестовали против лежалой селедки и гнилой картошки, офицеры стали присматриваться ко мне. Потом нашли у меня в койке во время похода пачку «Стормклоккан», и моя песенка была спета. Сначала засадили за решетку за подрывную пропаганду, а там и совсем уволили.

– Ты явно не понял меня, – возразил Рашпиль. – Я как раз отнюдь не считаю вас революционерами.

Обеспечив себе последнее слово, он постучал ложечкой по чашке, подзывая официантку.

– Проглотишь чашечку? – спросил он Оке.

– Нет-нет, я спешу.

– Ну, составь нам компанию, – настаивал Бьёркнер.

Оке замялся:

– У меня денег нет.

– Так и скажи! – прорычал Рашпиль. – Да садись же!

Оке жадно вгрызся в заказанную для него булочку, но от кофе его сразу замутило.

– Спасибо древним китайцам или персам, что они изобрели шахматы, а то бы можно было околеть от скуки в такую сиротскую зиму, – философски заметил Рашпиль.

– Тебе не терпится дождаться снега и льда, да чтобы их хватило на много месяцев, а по мне – так скорее пришла бы весна, чтобы опять открылось судоходство на северных линиях. Тогда будет больше шансов наняться на какую-нибудь старую калошу, – возразил Бьёркнер.

Ожидание – именно это слово характеризовало всю атмосферу в кафе. Ждали снегопада (можно наняться на уборку снега!) или путевки в Смбланд от Конторы по трудоустройству безработных; ждали скорого краха всемирного капитализма или его оживления на базе высокой конъюнктуры, что хоть обещало постоянную работу на несколько лет. Воздух был насыщен ожиданием, и это обычно придавало особую горячность дискуссиям.

Чего мог ожидать для себя Оке? В призрение бедных он обратиться не мог, так как прописался лишь много времени спустя после приезда в город и не считался еще стокгольмцем.

– Сколько дадут в ломбарде за новый костюм? – спросил он.

– Четвертной, – ответил многоопытный Рашпиль.

Это было меньше, чем хотелось бы Оке; однако на двадцать пять крон можно добраться домой, в Нуринге. Бабушка обрадуется его возвращению, да и дядя Стен не выставит его за дверь, хотя и сам остался без работы в эту зиму.