Белый Бурхан - [3]
— Ишь ты, молодой, а умный… Заветы дедов…
— Заветы дедов? — перебил Чет, и глаза его заблестели. — У дедов всего было много, а они отдали Алтай русским! Зачем? Вот ты поешь: «Худо жить стало алтайцам», а почему? Теперь вот русские все взяли. Ты поешь: «Мы уходим из отцовских мест», — и верно, бежать скоро придется из Алтая, а почему? Потому, что русские дали нам болезни и бедность, а сами берут хорошие земли и стада и ничего не оставляют алтайцам, чтобы жить. Много ли алтайцев теперь есть, у которых большие стада? А тут камы говорят: «Камлать надо, чтобы легче жилось», и за камланье последнего коня берут. Кто теперь богат? Одни камы да зайсанги богаты. А почему они богаты? Потому, что продали Алтай русским, и на Алтае скоро будут жить одни русские…
— Да, это верно! Русские худо делают… — в раздумье сказал Айнтай. И грустно, вполголоса, запел новую песенку:
Сказав несколько слов речитативом, Айнтай высоким тенором взял минорную ноту и долго тянул ее, пока не оборвал, как бы нечаянно уронив ее.
Чет ехал в глубокой задумчивости, в которой снова грезилась ему черноглазая и страстная Тутанхэ.
— Слушай, — заговорил Айнтай, прервав песню, — ты знаешь, как пришли русские? Нет? Так знай — их привел сам злой Эрлик. Хочешь, я расскажу тебе, как Хан Кара-Кубек еще вдолге до прихода русских предсказал, какое несчастье постигнет Алтай? Слушай…
«„Вот и горы!“ — сказал хан Кара-Кубек. Поднялся на одну из них о девяти конусах, огляделся вокруг и увидел всю поверхность земли. Видит он, что белый скот на пастбищах питается белыми солончаками, а меж голубых гор течет целебный источник „Аржан-Кутук“, из которого пьет воду весь алтайский народ, бесчисленный, подобно лесу.
И увидел хан Кара-Кубек, как со стороны, куда падает солнце, движутся черные тучи. Много их, и гром там гремит, злой Эрлик гонит эти тучи и бросает гром. И видит хан, как под каждым ударом грома тают белые стада у алтайцев, а сами они прячутся в горы. И меньше стало народа алтайского, уже перечесть можно. Заплакал тут хан Кара-Кубек над несчастьем алтайского народа, а злой Эрлик хохочет из ущелий…»
Внезапно залаяла собака, — калмыки подъехали к аилу.
В юрте Сутын-Кая собралось много гостей и родственников больного. Все сидели в юрте, говорили о своих обыденных делах, курили трубки и пили араку.
Тут же у огня, посреди юрты, накаливали для камлания бубен, чтобы звучнее был он.
Шаман Пустелянга, средних лет алтаец, похожий на всех, сидел среди гостей и задумчиво курил.
Когда бубен был готов, он встал, окропил поданной в горшке водой огонь, бубен, вход в юрту и лежащего тут же больного.
Затем быстро оделся в маньяк — сшитую из кож, вверх шерстью, одежду, увешанную разноцветными лентами, жгутами из тряпичных змей, монетами, бубенчиками, колокольцами — песни девяти дочерей доброго бога Ульгеня — и различными другими украшениями, от которых маньяк был тяжел и громоздок.
Одел порук — шапку — взял бубен и, ударяя в него, начал петь речитативом грустную мелодию, качаясь из стороны в сторону, плавно приплясывая и повертываясь на одном месте. Сначала он пел нерешительным и неровным голосом, но потом голос его все более креп, и звуки мелодии неслись уже увереннее и громче, исчезая и перекатываясь в горах певучим эхом.
Вызывая злых духов, шаман по временам останавливался и бросал в огонь щепотку зеленого листового табака, произнося глухо и таинственно:
— Ок-пуруй!.. Ок-пуруй!..[3]
И все присутствующие подмахивали к себе табачный дым и тоже восклицали:
— Ок-пуруй! Ок-пуруй!
Шаман все более и более увлекался священнодействием, приходил в экстаз. Его голос то звучал громко, грозно, то переходил в тихие рыдания, то, замирая, умолкал. Шаман как будто к чему-то долго и напряженно прислушивался, но вскоре бубен снова громко, оглушающе звучал, и снова раздавались дикие заклинания шамана, который сам становился грозным и вызывающе кричал на всесильного бога.
Быстро кружась на одном месте, с воем прыгая из стороны в сторону, сильно ударяя в бубен, шаман все глубже погружался в преисподнюю, все ближе подходил к железным воротам страшного Эрлика.
Но вот кам стих и беззвучными жестами стал показывать, что духи, по вызову его, стали собираться. Сначала они толпами носились у юрты, потом проникли внутрь ее и стали издавать глухие крики.
Соседка по пансиону в Каннах сидела всегда за отдельным столиком и была неизменно сосредоточена, даже мрачна. После утреннего кофе она уходила и возвращалась к вечеру.
Алексей Алексеевич Луговой (настоящая фамилия Тихонов; 1853–1914) — русский прозаик, драматург, поэт.Повесть «Девичье поле», 1909 г.
«Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни… Это материал, имеющий скорее этнографическую, нежели беллетристическую ценность…»М. Е. Салтыков-Щедрин.
«Сон – существо таинственное и внемерное, с длинным пятнистым хвостом и с мягкими белыми лапами. Он налег всей своей бестелесностью на Савельева и задушил его. И Савельеву было хорошо, пока он спал…».
Палеонтологическая фантастика — это затерянные миры, населенные динозаврами и далекими предками современного человека. Это — захватывающие путешествия сквозь бездны времени и встречи с допотопными чудовищами, чудом дожившими до наших времен. Это — повествования о первобытных людях и жизни созданий, миллионы лет назад превратившихся в ископаемые… В повести американского фантаста Ричарда Тукера «Гробница времени» участники приватной экспедиции оказываются замурованными в громадной пещере Колорадо — и открывают невероятный подземный мир, населенный динозаврами и расой разумных амфибий.
Фантастическо-приключенческий роман «Женщина-вампир» загадочного Анри Люсне — одно из произведений, опередивших «Дракулу» Б. Стокера. Действие романа начинается в первой половине XIX в. в Индии, где потомки французского генерала готовят восстание против британского владычества. Нити заговора сплетаются все туже… и приводят молодого француза Рожера Болье в объятия прекрасной женщины-вампира. Оставляя за собой трупы, соблазнительная хищница преследует свою жертву и в Париже.
В очередном выпуске серии «Polaris» представлено первое переиздание курьезной книжицы, впервые увидевшей свет в Петербурге в 1790 г.
В издании воспроизведена книга китайских сказок и легенд, составленная и переведенная Э. Е. Магарамом — писателем, журналистом, составителем ряда посвященных Китаю альманахов, выходивших в «русском Шанхае». В приложении к книге приведены несколько дополнительных китайских сказок из альманаха Э. Магарама «Дальний Восток» (1920).