Белым и пушистым здесь не место! Корпорация "Белый кролик" - [20]

Я подошла к кобыле под женским седлом, мысленно примеряясь к ее огромному росту и высоко умостившемуся стремени: мне ж никогда ногу так высоко не задрать.

И тут меня подхватили за талию и буквально забросили в седло… Я только и успела, что удивленно пискнуть.

— Благодарю, — выдавила я через силу, ощущая себя античным воином на боевом коне. Эти викторианцы — безумный народ: ну кто в здравом уме и трезвой памяти усадит женщину на лошадь в такой вот неудобной… даже опасной для жизни позе?!

— Не за что, любовь моя, — прозвучало в ответ, и я сделала вид, что не услышала этого. Тронула поводья и направила кобылу в сторону ворот, радуясь тому простому факту, что Гайд-парк находился буквально за ближайшим углом… Фигурально выражаясь. Мой… кхе-кхе, грум следовал за мной несколько в отдалении, чему я не могла не радоваться, и подхватил поводья моей кобылы уже в тот момент, когда мы скрылись от глаз любопытных зевак, прогуливавшихся по дорожкам парка.

— Можешь больше не притворяться, — сказал он мне, и наши лошади замерли друг подле друга, словно давние приятели. Что так и было, если подумать… — Расскажи, что происходит?

Я пожала плечами.

— Я и не притворяюсь. Помоги слезть с этого «чудовища»!

Парень послушно опустил меня на землю, по-хозяйски примостив руки на моей талии. Горячие и большие, они были даже приятными…

— А происходит вот что, — я попыталась изобразить максимально возможную строгость. — Сейчас ты уберешь руки с моей талии, приятель, и отправишься ловить кэб… Мне нужно отбыть по важному делу и разводить всякие там сюси-пуси мне не с руки. Ну, прочь с дороги! — подпустила я металла в голос. — Пора выдвигаться.

Безымянный грум, опешивший от моего напора, послушно отступил в сторону:

— Зачем тебе кэб? — поинтересовался он только. — Куда ты собралась?

— Ну-ну, — одернула я его, — без фамильярностей, пожалуйста. Не настолько мы с тобой в приятельских отношениях, чтобы позволять себе такие вольности.

— Приятельские отношения?! — возмутился молодой человек. — О чем ты вообще говоришь, Джоанна? — Сказав это, он ухватил меня за руку, удерживая на месте.

— Повторяю для особо непонятливых, — припечатала я недрогнувшим голосом, — мы с тобой не приятели, понимаешь теперь или нет? Поэтому отпусти меня и беги ловить кэб.

Наши с ним взгляды перекрестились, словно лезвия двух остро отточенных шпаг, и что-то внутри меня болезненно дрогнуло… Кажется, у этого парня была душа! Влюбленная и теперь оскорбленная моими словами.

— А как же наши планы? — поинтересовался он, все так же не отпуская моей руки. — Как же наш отъезд в Америку? Ты передумала, это хочешь сказать?

— В Америку? — опешила я. Ничего себе, поворот!

— Хватит притворяться! — возмутился мой собеседник. — Мы сотню раз обсуждали это с тобой, и ты сказала, что достанешь деньги на билеты. Не надо, — смягчился он, подавшись в мою сторону, — не надо играть со мной, умоляю… — При этих словах он приложил руки к моему животу и с нежностью провел по нему ладонью. — Ради нашего ребенка перестань вести себя, словно избалованная дамочка из высшего общества — мы оба знаем, что ты не такая.

Правда?! Его слова искренне меня удивили. Мне казалось, что Джоанна Синглтон именно такая и есть: избалованная и испорченная сверх всякой меры. У меня даже язык к небу прилип, отказываясь произнести необходимое, вот только я с трудом, но переборола себя:

— Я замуж выхожу… уже все решено.

— Ты шутишь?

— Ничуть, Харрингтон-младший просил моей руки, и папенька с маменькой согласились.

— А ты?

— Что я? — неискренне отозвалась я. — Я тоже этому рада. Наконец-то стану честной женщиной…

Молодой человек, мрачный и совершенно раздавленный моими словами, ударил кулаком по стволу ближайшего дерева. Я заметила выступившую кровь и ахнула…

— Что ты творишь?!

— А ты? — отозвался он мрачным голосом. И, заметив, должно быть, мое раскаяние, оттеснил спиной к тому же стволу и впился в губы обжигающим поцелуем.

Я почувствовала такой выброс адреналина в крови, что даже в глазах потемнело…

* * *

Ноги затряслись.

Руки сами собой вцепились в его ливрею.

Интересно, это мои эмоции или они полностью принадлежат мисс Синглтон? Хотелось бы верить, что второе… Я закрыла глаза и представила, что целую Харрингтона… И тут же опомнилась: меня ведь ждут с письмами!

— Мне нужен кэб, — выдохнула в губы любовника, продолжавшего распалять меня своими ласками.

— Зачем?

— Я должна спасти одного человека.

— Хорошо, — мой тайный любовник в последний раз поцеловал меня в губы, — я помогу тебе, только пообещай уехать со мной и выбросить из головы этого Харрингтона-напыщенного-индюка-младшего.

— Обещаю.

Удивительное дело: я ведь собиралась разорвать их с Джоанной отношения, а вместо этого сама же поддалась напору этого парня. Тот, между тем, привязал лошадей к дереву и оправил свою ливрею:

— Пойдемте, мисс Синглтон, — улыбнулся он мне, — негоже оставлять лошадей надолго. Я отвечаю за них головой!

— Идем… зайчонок, — пролепетала я, так и не удосужившись узнать его имя.

Кэб нашелся почти сразу, и вскоре мы уже подъезжали к месту нашего с Харрингтоном заключения: небольшому каменному строению — складу, судя по всему, — в районе доков… Кэбмен, поглядев на нас из-под нахлобученной на глаза кепки, получил свои деньги и укатил восвояси.