Белым и пушистым здесь не место! Корпорация "Белый кролик" - [14]

— Иди. Я подожду тебя!

Я не могла больше ни секунды оставаться ни в этом ужасном месте, ни в этом мальчишеском теле в грязной, завшивленной одежде. Я глянула на плескавшуюся на донышке янтарную жидкость и пригубила ее по минимуму…

… и не сразу поняла причину странного раздражения, буквально пузырящегося в моей голове. С чего бы это мисс Синглтон быть столь раздраженной и почему у меня… мужские руки?! Я заметила лацканы казенной полицейской униформы и обомлела: я — Перкинс! Я этот несносный верзила с насмешливой улыбочкой… Быть такого не может. Почему?

Удивление и испуг накрыли меня одновременно, а усатый мужчина — должно быть мой начальник — продолжал как ни в чем ни бывало:

— В особняк сэра Денбери проникли неизвестные и учинили погром в комнате покойной мисс Алисии Хэнсли, жертвы на балу у Харрингтонов. По словам хозяев, похищено ничего не было, и это лишь усложняет и без того непростое дело… Я хочу немедленно отправиться по указанному адресу и переговорить с родителями девушки. Будьте готовы сопровождать меня незамедлительно!

* * *

— Да, сэр… то есть, так точно, сэр… то есть…

— С вами все в порядке, Перкинс? — осведомился инспектор в недоумении.

Я прочистила горло:

— Все хорошо, сэр. Буду готов незамедлительно, как вы и просили!

— Очень на это надеюсь, — произнес тот, не совсем убежденный. — Можете идти!

И я вылетела за дверь. Припала было к ней спиною — ради успокоения — да наткнулась на удивленные взгляды коллег, всех как один вылупившихся на меня. В голове мгновенно созрел мстительный план, и я, одной рукой нащупав в кармане многострадальный флакон, другой — расстегнула пуговицу на штанах констебля… Издав что-то вроде овечьего блеянья, я пригубила остатки превращайки и в тот же момент оказалась за обеденным столом в компании матери и отца. Контраст между двумя декорациями был столь силен, что я не сразу поняла, что матушка обратилась ко мне с вопросом и явно ожидала ответа:

— Простите, я кажется, не расслышала вопроса? — пролепетала я в мнимом раскаянии, и маменька снизошла до повторного:

— Я спрашивала, не изменила ли ты свое мнение о твоей новой горничной?

— Новой горничной? — я не имела никакого понятия, о подоплеке данного вопроса. — Прекрасная девушка. Я ей полностью довольна!

Матушка округлила глаза и нахмурила брови одновременно.

— Не прошло и часа, — сказала она, — как ты велела мне выставить ее за дверь. Сказала, что более безрукой девицы в жизни не видывала! А теперь утверждаешь совершенно обратное… Как это понимать? — И прищурив глаза: — Ты какая-то странная в последнее время…

— Наверное, я б… — слово «беременна» почти уже сорвалось с моего языка, но, к счастью, я вовремя сообразила, что в данном контексте да к тому же в данном временном периоде шутить на такую щекотливую тему было бы крайне неуместно. — Наверное, я все еще не в себе после смерти Алисии, — поправилась я, напустив на себя горестный вид.

Матушка поджала губы: говорить о смерти моей погибшей от инъекции морфина подруги казалось ей так же неуместно, как обсуждать, например, разряженную кокотку в дверях дорогого борделя. Именно поэтому она поспешила сменить тему на более безопасную:

— Смерть бедной девочки просто ужасна, — сказала она, — однако не думай, что я — да и не только я, поверь мне, деточка, — позабыла о твоем долгом отсутствии на балу у Харрингтонов.

— Но я всего лишь отдыхала в углу за пальмой! — воскликнула я, почти искренне возмущенная.

— Кое-кто видел тебя в компании Харрингтона-младшего, — никак не отреагировала на мой выпад матушка мисс Синглтон. — Уверена, слух об этом охватит лондонское общество похлеще лесного пожара.

Ее самодовольный тон никак не вязался с якобы полным осуждения внушением, и я произнесла:

— Между нами ничего не было!

— Но об этом никто не знает, моя дорогая, — матушка улыбнулась почти с умилением. — А у Харрингтона определенная репутация, ты же понимаешь… Оставаться наедине с таким мужчиной крайне опасно… для репутации любой девушки.

Боже, подумала я: да она же с ума сходит от предвкушения нашего скоро родства с Харрингтонами, и такое простое решение проблемы отягощенной младенчиком мисс Синглтон показалось мне даром свыше. Почему мы сами до такого не додумались?

— Могу я выйти из-за стола? — вопросила я как можно более расстроенным голосом. Боялась растянуть рот в неуместной счастливой улыбке…

— Можешь идти, — смилостивилась матушка. Отец поддержал ее молчаливым кивком. — Позже поговорим об этом. Отдыхай, моя дорогая! Доброй ночи.

— Доброй ночи, — отозвалась я, спеша в свою комнату. Нам с Хелен предстояло о многом переговорить…

Тайный любовник и прочее

Хелен — настоящая Хелен, без Брайана в голове — оказалась тихой, унылой девушкой, даже в половину не столь очаровательной, каковой она бывала, сидя на моей кровати и хмуря в задумчивости лоб. Ей явно не хватало харизмы и уверенности в себе…

— Помоги снять платье, — попросила я, расстроившись, что Брайан еще не вернулся. Что могло его задержать?

Девушка принялись расстегивать пуговки на моем платье с осторожностью сапера, опасающегося наступить на заложенную в земле мину. Ее покрасневшие глаза заставили меня устыдиться поступков мисс Синглтон: похоже, та устроила девушке ужасную взбучку. Бедняжка! И уже во время расшнуровки корсета я почувствовала, как почти невесомые пальцы Хелен-настоящей вдруг обрели твердость и уверенность ее более совершенной версии.