Белоснежка и Аллороза - [13]

— О’кей.

Я нежно поцеловал ее.

— Чудесно. — Терри улыбнулась. — Я знала, что была права насчет тебя. — Она потягивала свой мартини. — О, все будет прекрасно!

Я внимал ей, очарованный всей этой процедурой, предшествующей обеду.

Я не знал, была ли Терри очень глупой или очень хитрой. Слушать ее — что прислушиваться к потоку сознания. Она выпаливала все, что приходило ей в голову. И ничего не утаивала. Никакой первичной цензуры не происходило. На чем бы ни концентрировалась ее мысль — она немедленно облекалась в слова.

Я никогда не встречал людей, похожих на Терри.

Она рассказала мне, что вышла замуж в семнадцать лет по ошибке, приняв свой первый сексуальный порыв за любовь.

— Ты когда-нибудь замечал, — говорила Терри, — что девушкам с хорошей грудью нравится, когда ее трогают. А девушки, которым не очень повезло с этим, не испытывают удовольствия от прикосновений. Поэтому когда девушка созревает и у нее хорошая грудь, ее трогают, и очень часто. И это доставляет наслаждение, естественно, ты развиваешься, тебе это нравится, с этим ты живешь всю жизнь. Конечно, он делал всякие глупости с моей грудью, из-за этого я и вышла за него. Я возбуждалась и все такое.

Терри добавила, что развелась со своим мужем, когда ей стукнуло девятнадцать.

— К счастью, он не сделал меня беременной, а то бы я колебалась, не знала, как поступить. Ну, а так я была свободна и сказала ему: «Слушай, Чарли, ты же знаешь, у нас ничего не выходит. Мы оба еще молоды, у нас есть время исправить нашу ошибку. Давай разойдемся». Фактически он был не так уж молод, двадцать девять лет, на десять лет старше меня, растлитель малолетних, я права? И звали его вовсе не Чарли. Абнер Бримли, вот так его звали, мудак деревенский, прости меня, я иногда ругаюсь, когда думаю о нем. Когда я предложила ему развестись, он избил меня так, что я не могла ходить. Я уже говорила тебе, помнишь? Я большая, но не очень сильная. Во всяком случае, я действительно не могла ходить. Я выползла из дому и заставила арестовать этого сукина сына. Извини, но я подала на развод на следующий день.

— Это хорошо, — сказал я.

— Вот если бы я уже тогда была знакома с тобой, — заявила Терри. — Ты когда-нибудь вел бракоразводные дела?

— Случалось.

— Я бы обратилась прямо к тебе. — Терри улыбнулась. — Ты бы взялся — ради меня?

— Ради тебя — взялся бы.

— М-м-м, и ты бы вел это дело отлично, — сказала Терри. — Хочешь еще вина? Это действительно хорошее вино. Или оставим немного, выпьем потом, когда будем в постели? Я люблю пить вино, когда занимаюсь любовью. А ты?

Я смотрел на нее.

— Я знаю, что слишком много болтаю, — сказала Терри. — Мне бы научиться осторожности в выражениях. Я тебя пугаю, верно?

— Нет, — ответил я. — Я бы не назвал тебя болтливой.

— Нет? Тогда какой?

— Искренней! Честной!

— Что ж, это самое лучшее, не так ли? Не лечь ли нам сейчас в постель, а тарелки я могу помыть и попозже.

— Если это то, чего бы тебе хотелось…

— А чего бы хотелось тебе?

— Мне — именно этого.

— И мне, — отозвалась Терри и улыбнулась. — Я сниму с себя все, кроме моих туфелек и трусиков. На мне кружевные серые трусики, которые подходят к платью.

Мы были в постели, когда зазвонил телефон. Часы показывали десять минут второго.

— Черт! — выругалась Терри.

Я взял трубку.

— Хэлло?

— Мэтью? Надеюсь, я не разбудила тебя.

Сьюзен. Моя бывшая жена, которой скорее всего хотелось разбудить меня.

— Что там за история с отправкой Джоанны в другую школу?

— О, так она тебе уже доложила?

— Конечно, доложила. Я ее отец.

— Да, — бросила Сьюзен.

Поразительно, что она проделывала с этим простым словечком — «да». Оно со свистом вылетало из ее губ, двигалось по проводам и выпархивало из телефонной трубки в виде некой удивительной смеси сомнения, подозрения и прямого обвинения.

— Так что? — спросил я.

— Да, я обратилась в другую школу, — сказала Сьюзен.

— В академию Симмса?

— Да.

— В Массачусетсе?

— Да.

Да, да, да. Мягкое, кроткое, терпеливое. Как радиоактивные осадки.

— Что это? — спросил я. — Военная школа для девиц?

— Не говори глупостей, Мэтью!

— Что угодно может называться академией, черт возьми!

— Это одна из лучших школ для девочек в Новой Англии.[7]

— Она и учится в прекрасной школе, во Флориде.

— В школе Святого Марка — совместное обучение.

— Что плохого в совместном обучении?

— Я не хочу входить в обсуждение этого вопроса, — заявила Сьюзен.

— Вы совместно обучались с Оскаром Плешивым сегодня вечером, не так ли?

— Если ты имеешь в виду Оскара Антермейера…

— Я полагаю, этот джентльмен…

— То, что нас объединяет, — не для твоего говенного ума!

— А! Приятно поговорить с леди, — заметил я.

— Не ты ли, Мэтью, не так давно настоятельно советовал мне самой заниматься своими презренными делишками, не подпуская к ним никого. Если я правильно цитирую…

— Нет, неправильно.

— Я была бы весьма признательна, если бы ты сам последовал своему совету.

— Сьюзен, — сказал я, — Джоанна не поедет в школу в Массачусетс и ни в какое другое место. Она останется в штате Флорида.

— У меня есть основания думать, что она согласится поехать, — отрезала Сьюзен.

— Если ты пошлешь ее в другой штат, ты нарушишь условия соглашения о раздельном проживании бывших супругов.