Белорусы: нация Пограничья - [48]

.

Безусловно, шляхта литовско-белорусских губерний не была однородной социальной группой. Даже в начале 1860-х гг., уже после десятилетий проведения российским правительством политики верификации дворянства, владельцы имений и крепостных крестьян составляли всего лишь около 14% от общей численности представителей привилегированного сословия в белорусско-литовских губерниях, а остальные 86% или имели в собственности небольшие земельные участки, которые и обрабатывали своими руками, или арендовали земельные наделы у помещиков, или добывали себе пропитание службой по найму у тех же помещиков [83]. В свою очередь поместное дворянство делилось на владельцев огромных латифундий и тех, кто владел маленькими деревушками с несколькими десятками крепостных душ.

Дворянское сословие в Беларуси, как и остальных частей империи, до реформы 1861 г. существовало в первую очередь за счет сохранения консервативной системы барщинного, или фольварочного, хозяйства и крепостничества. Можно, на наш взгляд, согласиться с утверждением Р. Радика, что дворянство как социальная группа не было заинтересовано в развитии процесса формирования современной нации, который неизбежно подталкивал традиционное сословное общество к изменениям в направлении большей гомогенизации, ликвидации сословных барьеров, а это уже угрожало дворянству утратой привилегированного положения и имущественных прав. Вместе с тем именно из дворянства в Беларуси формировалась прослойка образованных людей, которые существовали за счет интеллектуального труда: учителя, врачи, адвокаты, инженеры и др. Именно эта молодая протоинтеллигенция производила и пропагандировала радикальные социальные идеи реформирования современного ей общества, в котором молодые, чаще всего небогатые, интеллектуалы не могли найти себе места и применения своим талантам.

После инкорпорации в состав Российской империи местное дворянство утратило некоторые политические права. Но в то же время не изменилась его доминирующая социально-экономическая позиция в местном обществе. Шляхта должна была мириться с наличием на своих землях огромной российской армии и гражданского административного аппарата (который, впрочем, в первой половине XIX в. формировался преимущественно из местных дворян), обеспечивать выплаты за счет своих крестьян государственных податей и поставку из их числа ректрутов на военную службу. Вместе с тем землевладельцы вскоре оценили и определенные преимущества новой ситуации и с помощью мощной военной машины империи начали усиливать давление на своих крепостных, отбирая у них земельные наделы и увеличивая повинности, что стало одной из главных причин серьезного ухудшения положения крестьянства Беларуси в первой половине XIX ст. Увеличивалось количество местных дворян на российской военной и гражданской службе. В первой трети XIX в. государственный аппарат в западных губерниях почти целиком состоял из представителей шляхты, включая даже должности губернаторов.

Однако симбиоз польского дворянства и имперской власти не мог быть прочным, причиной чему являлись цивилизационные, культурные отличия, преодолеть которые российское правительство было не в состоянии. Относительно либеральную политику Павла и Александра I дворянские элиты «возвращенных» земель использовали для успешного развития польскоязычной системы образования. Эта система, проект который разработала еще в XVIII в. знаменитая Эдукационная комиссия, переживала настоящий расцвет [84]. Именно выходцы из среды дворянства составляли абсолютное большинство студентов Виленского университета (который по численности студентов являлся самым крупным университетом Российской империи) и учащихся средних учебных учреждений в белорусско-литовских губерниях. Идея возрождения Речи Посполитой, идеализация вольной и демократической шляхетской республики, ненависть к деспотической империи все более ширились в среде дворянства, в первую очередь среди студенческой и школьной молодежи. Ярким примером проявления этих настроений стала деятельность тайных обществ филоматов и филаретов в Виленском университете.

После событий восстания 1830-1831 гг. российское правительство активизировало политику «разбора» шляхты. Царские указы от октября 1831 г. и ноября 1832 г. значительно усложнили возможности доказательства дворянского происхождения и предписывали местным властям переводить мелкую «околичную» шляхту в отдельные сословные разряды «однодворцев» и «граждан» [85]. В результате 30-летней реализации этой политики в белорусско-литовских губерниях было лишено дворянских прав около 100 тыс. человек [86], что, естественно, вызывало недовольство и ненависть к Российской империи у мелкой шляхты.

Российское правительство предприняло также ряд шагов, направленных на ограничение роли шляхты в местном государственном аппарате и на ликвидацию тех особенностей дворянского самоуправления, которые еще сохранялись со времен Речи Посполитой. Также в соотвествии с указом Николая I от 12 октября 1835 г. в Волынской, Виленской, Гродненской, Минской и Подольской губерниях и Белостокской области право участия в дворянских выборах сохраняли только те землевладельцы, которые не менее 10 лет находились на государственной военной или гражданской службе