Белорусы: нация Пограничья - [46]
В конце 50-х г. XIX ст. российское правительство по предложению Академии наук попыталось определить этническую структуру населения с помощью приходского духовенства всех конфессий. Священникам было предложено представить статистические данные о своих прихожанах с указанием их национальной принадлежности и домашнего языка. Но оказалось, что полученные данные отражали не столько реальную этно-языковую структуру населения, сколько представления о ней самого духовенства, что, впрочем, делает «приходские списки» очень интересным источником в исследовании механизмов национальной самоидентификации. Причем эти представления основывались прежде всего на исторических знаниях священников. Например, в поданных духовенством материалах их прихожане часто называются кривичами, ятвягами, бужанами. Самим крестьянам эти термины были неизвестны. Католические священники обычно называли своих прихожан литовцами и поляками. Ксендз Индурской парафии в Гродненском уезде отнес местных жителей к польско-литовскому племени. Ксендз Квасовского прихода утверждал, что его прихожане «племени литовского. .. вообще разговаривают на белорусском наречии». Ксендзы из Малой Берестовицы и Крынок присоединили своих прихожан к «ядзвинго-литовскому племени» [69]. В результате в Гродненском уезде насчитывалось 2074 православных белоруса, 29 156 православных литовцев и 16 856 литовцев — католиков, 16 426 поляков-католиков и 8171 православный белорус [70].
Таким образом, в первой половине XIX ст. имперские власти мало интересовались проблематикой этнического состава крестьянского населения Беларуси. Исследования подобного рода проводились отдельными учеными и энтузиастами. Достаточно расплывчатыми были представления также и местной шляхты и духовенства. Наиболее распространенным стал сословно-конфессиональный подход к определению национальной принадлежности, в соответствии с которым шляхта католического исповедания считалась поляками, а крестьяне — «литовцами» и «русскими» («русинами»), В начале 1860-х гг. интерес властей к этническим проблемам на белорусских землях заметно возрос, поскольку эти проблемы приобретали все большее политическое значение. Особенную роль здесь сыграло восстание 1863 г., когда вопрос об этнической принадлежности большинства населения стал одним из ключевых аргументов в идеологической борьбе противостоящих сил. Сразу же после восстания были изданы этнографические атласы А. Риттиха и П. Эркерта [71], которые содержали статистические данные об этнической структуре населения Беларуси.
Этностатистикой активно стали заниматься и местные губернские власти. Например, в 1869 г. гродненский статистический комитет собрал и обработал сведения об этническом составе населения губернии (за исключением шляхты), где впервые большинство населения было отнесено к графе «белорусы». Причем определяли национальный состав жителей полицейские приставы, которые присылали свои данные в статистический комитет. Можно предположить, что эти чиновники не особенно углублялись в тонкости этнографии и языкознания. Например, сокольский земский исправник писал в Гродно, что в его уезде проживает сплошное белорусское население, которое разговаривает «испорченным русским языком». Довольно часто полицейские чиновники использовали термин «западно-руссы» для определения идентичности местных жителей. Но уже в статистическом комитете этот термин заменяли словом «белорусы». Таким образом царская администрация сознательно распространяла этноним «белорусы», хотя в Гродненской губернии он ранее использовался весьма редко [72].
Именно начиная с 1860-х гг. во всех официальных статистических документах белорусы выступают как отдельная народность, хотя в тех же исследованиях их вместе с великорусами и малорусами включают в общую графу «русские». Появление термина «белорусы» в официальных справочных изданиях, а затем и на географических картах, несомненно, стало существенным фактором в процессе развития белорусского нациостроительства, поскольку являлось необходимым элементом в механизме воображения нации как «воображаемого сообщества».
В польскоязычной литературе и кругах местной шляхетской интеллигенции еще долгое время продолжал употребляться термин «русины». Во время путешествия по реке Неман Р. Глогер писал, что «русины» сидели по берегам Немана до реки Белой Ганьчи [73]. Термин «русины» использовался и самими крестьянами на белорусско-польском этноязыковом Пограничье. Этнограф Михаил Федоровский отмечал, что польские крестьяне, «мазуры», называли «русинами» своих белорусскоязычных соседей [74].
Новый толчок проведению этностатистических исследований в западных регионах Беларуси дали события революции 1905 г. После издания в апреле 1906 г. разрешения на преподавание в начальных школах польского и литовского языков администрация Гродненской губернии проводит с помощью народных учителей исследование этнического состава населения Белостокского, Вельского и Сокольского уездов, расположенных на границе с Царством Польским
