Белорусы: нация Пограничья - [44]

В популярном издании «Живописная Россия» Адам Киркор так описывает Беларусь: «Сначала Белорусью называли только нынешния Могилевскую и Витебскую губернии... но в настоящее время, с этнографической точки зрения, как в племенном, так в бытовом и народном отношении, Белоруссией справедливо называют все три губернии: Могилевскую, Витебскую и Минскую. Исключение составляют только три уезда Витебской губернии, населенные Латышами. Можно бы сделать еще изьятие для Пинского, отчасти и Мозырского уездов Минской губернии, где наречие более подходящее к малороссийскому. Но все другия этнографические условия ничем особенным не отличают жителей этих уездов от Белорусскаго смежного племени. К Белоруссии принадлежит и часть Смоленской губернии... Этого мало. К Белорусскому племени надобно причислить жителей Вилейского и Дисненского уездов Виленской губернии, юго-восточной части Ошмянского и Свенцянского уездов и юго-восточной части Лидскаго уезда... (Виленской губернии), большую часть Новоалександровского уезда Ковенской губернии и большую часть Гродненской губернии. Этим не ограничиваются пределы Белорусского племени... Число жителей, принадлежащих к Белорусскому племени, считают до 3 миллионов, но оно в настоящее время гораздо больше» [49].

Примерно в это же время Констанция Скирмунт, которая была уроженкой Пинска тогда в Минской губернии, в своей «Истории Литвы» [50] придерживается традиционного регионального подхода в понимании термина «Беларусь». В географическом описании «давней Литвы» она перечисляет следующие исторические регионы: «собственно Литва», Жмудь, Русь Литовская, Подляшье, Полесье, Беларусь, Волынь, Украина с Северской Русью, Подолье. К «Литовской Руси» К. Скирмунт относит такие города, как Минск, Новогрудок, Клецк, Пружаны, Волковыск, Слоним, а к Беларуси — Полоцк, Витебск, Смоленск, Оршу, Рогачев, Могилев. Гродно, по мнению писательницы, входит в территорию «собственно Литвы», Брест — Подляшья, Пинск — Полесья.

Известный польский этнограф Оскар Кольберг назвал один из томов своих научных трудов «Беларусь-Полесье» [51], хотя первоначально он планировал назвать этот том «Русь Черная, Русь Литовская, Полесье и Беларусь», которое более соответствовало сложившимся в польском обществе историко-географическим представлениям. Но вместе с тем под белорусами О. Кольберг понимает население всех этих регионов, разговаривающее на белорусском языке.

А в 1891 г. Франтишек Богушевич от имени Матвея Бурачка в предисловии к сборнику своих стихов «Белорусская дудочка» попытался создать понятный полуобразованному крестьянину образ белорусского идеологического отечества, одним из главных символов которого выступает у него именно язык: «Может, кто спросит: где же теперь Беларусь? Там, братцы, Она, где живет наш язык: Она от Вильна до Мозыря, от Витебска за малым почти до Чернигова, где Гродно, Минск, Могилев, Вилна и много местечек и деревень...» [52]. У Богушевича Беларусь не регион, и не просто своеобразная этническая территория, а сакральное пространство, и эта сакральность непосредственно связана с языком, на котором говорит большинство населения данного пространства.

На эволюцию смыслового наполнения терминов «Беларусь» и «белорусы» самое непосредственное влияние оказывала этнография и языкознание, а также этностатистические исследования, которые достаточно активно развивались в XIX в. Так, в 1825 г. во Вроцлаве было издано на польском языке исследование Станислава Плятера «География восточной части Европы», в котором приводились статистические данные об этническом составе населения на территории бывшей Речи Посполитой [53]. В этих данных автор местное дворянство и мещанство относил к полякам, а крестьян — к русинам и литвинам. Русинский язык Плятер считал диалектом польского. Причем к русинам автор относил как крестьян униатского и православного исповедания, так и римско-католического. Подобное видение этнической ситуации на восточных территориях Речи Посполитой было характерным для шляхетских элит Беларуси в данный период.

А. Словачинский, автор статистического описания Польши, изданного в 1830-х гг. в Париже на польском языке, называл Польшей территорию бывшей Речи Посполитой и делил ее население в соответствии с этнической принадлежностью на поляков, русинов, евреев, литвинов, немцев, «москалей» и «волохов». Причем на первом месте в количественном отношении находились русины — 7520 тыс. человек, а численность поляков оценивалась цифрой в 6770 тыс. Однако сам автор называл такую этническую структуру населения устаревшей и настаивал на ее пересмотре: «Представляется нам, что если с истинной точки зрения бросить исследовательский взгляд на население Польши, необходимо его делить не на народности, которые в варварские времена безосновательно были ей навязаны и которые по причине беспечности просуществовали до наших дней, а на религиозные вероисповедания; католики и униаты принадлежат к одной церкви и к одному Отечеству; подольские греки (имелись в виду православные. — С. Г.) имеют отдельную от нас церковь, а значит, отдельное от нас и москалей (россиян. — С. Т.) Отечество — это нация срединная»