Беллисима - [89]

— Теперь ты понимаешь, почему я силой забрал его у любящей матери, — пытался переубедить он Габриелу. — До сих пор я не могу понять, что случилось с тормозами, почему они отказали?

— Я никогда не верила, что ты убийца. Конечно, это несчастный случай, — успокоила его Габи, — но Сара до сих пор тяжело переживает утрату ребенка. Она не притворяется — я видела ее. Пока она в таком состоянии, разводиться с ней непорядочно. Болезнь может обостриться по твоей вине.

В Габриеле Грубер жили прочные и непоколебимые понятия о порядочности. Она могла причинить вред себе, но ближнему — никогда. Это была школа Консуэло, над бескорыстием которой всю жизнь смеялись и родственники, и соседи. Рикардо не зря отчаянно влюбился в упрямицу Габриелу. Уже не в первый раз она подчиняла его себе, заставляла смотреть на мир своими глазами. Вот и сейчас он почти согласился, что оставить Сару, пока она не вылечится, — недопустимо. Хотя всего несколько дней назад Рауль убедил его, что даже с точки зрения закона этот поступок безупречен. Но закон оказался более снисходительным, чем Габриела Грубер.

Она была измучена этим долгим разговором, с облегчением простилась с Рикардо и отправилась домой. Рикардо обещал ей выполнить ее просьбу — отложить на время дело о разводе. А дома Габриелу ждала встревоженная мать с недобрыми известиями о Марисоль.

В особняке Линаресов тоже не утихали страсти. В отличие от Груберов, здесь семейные баталии никогда не прерывались кратковременными перемириями. Рикардо вошел как раз в тот момент, когда Рауль терпеливо внушал Саре, что развод неизбежен:

— К сожалению, ты должна смириться, Сара, и подписать этот документ. Можно избежать скандала, унизительного для обеих сторон, и вести себя достойно, я бы сказал, элегантно…

И вот когда Сара, убежденная красноречивым адвокатом, готова была признать поражение, Рикардо вдруг объявил:

—Рауль, ты должен остановить процесс: суда не будет, я пока не развожусь с Сарой.

Рауль не поверил своим ушам: это после того, как он затратил столько трудов на это дело, уговорил Сару поставить свою подпись и почти довел развод до конца! Он не мог скрыть своего возмущенного недоумения, а Сара — радости. Но Рикардо Линарес тут же охладил ее пыл довольно жестоко и резко.

—Я делаю это только потому, Сара, что одна женщина, которую я очень люблю, просила за тебя, — он отметил, что при упоминании о Габриеле лицо супруги словно окаменело. — Развода не будет, пока ты не сможешь его спокойно воспринять. Но с таким опытным психиатром, как Аурелио, ты скоро станешь совершенно здоровой, надеюсь.

Сара проглотила горькую пилюлю, про себя пожелав Рикардо подавится этими словами, а доброй душе — Габриеле умереть поскорей какой–нибудь мучительной смертью. Никто не сможет отравить радости победы, сказала она себе злорадно и поспешили поделиться новостью с Аурелио.

—Что бы там ни было, а один раунд мы выиграли! — торжествовал покровитель высоких искусств и наркобизнеса.

Они тут же ознаменовали свою удачу страстным поцелуем, вначале убедившись, что их не видит прислуга или любопытная Мария—Фернанда.

Консуэло с нетерпением ждала дочь, чтобы обрушить на нее все неприятные новости, связанные с Марисоль.

— Я не хочу верить, что наша Марисоль стала проституткой. Боже, за что мне такое наказание! — стонала она. — Мне этого не выдержать, я не сегодня–завтра умру.

Она рассказала Габи о визите Роке, о пьяных глумлениях Рамиро и о разговоре с самой Марисоль, который ее ошеломил. Она, видите ли, перечеркнула свою жизнь, ей теперь все равно. Габриела, как могла, успокаивала мать. Нет, ей не верилось, что Марисоль, даже с отчаяния, могла решиться на такое. Она гордая, чистая девушка, хотя и вынуждена работать в сомнительном заведении.

— Вот что, мамочка. Я сейчас же иду туда и силой приведу ее домой. И больше мы не позволим ей там работать! — Габриела даже воодушевилась этим решением, и глаза ее вспыхнули. — Я так вцеплюсь в нее, что она не вырвется. Мы сейчас ей нужны, как никогда, и мы ей поможем.

Консуэло настояла, что она тоже пойдет, потому что считала себя виноватой: Марисоль помогала ей кормить семью, а она старалась не замечать, как тяжело девочке в этом баре, не заставила ее поменять работу. Как будто бы она родила своих детей только для тяжелого труда, а не для любви, счастья. Эстер тоже напросилась, чтобы взяли ее. Вдруг Марисоль заупрямится, тогда пригодится удар левой, который недавно освоила Эстер. Нокаутированную, Марисоль легче будет утащить.

Три женщины из семьи Груберов, воинственно настроенные решительно вошли в бар Роке. Самого хозяина это нашествие вначале равзеселило. И напрасно. Он недооценил опасности.

—Марисоль! — паясничал он. — Явились все твои родственницы. Уж не хотят ли они работать вместе с тобой?

Марисоль велела ему заткнуться, и он мигом подчинился, потому что побаивался ее крутого нрава. Но когда женщины подхватили Марисоль под руки и попытались силой увести из этого грязного вертепа, Роке спохватился.

—Грегорио! — крикнул он своего вышибалу. Немедленно выстави этих ненормальных.

Грегорио попытался вежливо выставить женщин но тут же получил весьма чувствительные оплеухи от Габриелы и Эстер. Причем Эстер попыталась применить удар левой.