Для тех, кто хочет найти в себе силы преодолеть свои страхи.
Перенос(или трансферот англ. transference) — этот термин в психотерапии и психоанализе обозначает чувства пациента к терапевту. Термин может быть использован для понимания первоисточника эмоциональных и психологических проблем пациента.
ПРОЛОГ
Внутри меня пустота.
Моя боль — открытая незаживающая рана.
Это невыносимо.
Я слышу произнесенные слова, но они уже не имеют никакого значения.
Это всего лишь слова. Они никогда не вернут его.
Скорбь.
Утрата.
Смерть.
Боль внутри меня заглушает безмолвный крик.
Как будто лед распространяется по моим венам, сковывает, заставляет цепенеть и отключает от реального мира.
Это затягивает меня, пока совсем не поглотит.
Я вытираю руками залитое слезами лицо
Дыхание становится прерывистым.
Покрываюсь холодным потом. Безумно колотится сердце.
Отдаленный гул.
Я словно птица в клетке.
Мне нужно уйти.
Я не могу здесь оставаться.
Глава 1
Бип.
Бип.
Бип.
Сквозь мои тяжелые веки появляются вспышки белого света. Это как жить в мире одиночества. Всегда одна, ни связей, ни ожиданий, ни боли, ни воспоминаний, а потом вдруг все возвращается обратно.
Меня переполняют звуки.
Свист.
Свист.
Свист.
Хмммммм.
Очень осторожно пытаюсь открыть глаза и сразу обескуражена, когда мир вокруг меня оживает. Звуки, ранее приглушенные, сейчас словно нападают на меня, как проходящий мимо грузовой поезд. Они настырно проникают в каждую пору моего тела. Неизвестность пугает меня.
Слышится голос:
— Я думаю, она приходит в себя.
Бип.
Бип.
— Правильно, милая, открой глаза, — голос мягкий, успокаивающий.
Мое нечеткое зрение фокусируется, и я вижу двух женщин, одетых в фиолетовые медицинские костюмы. Где я? Простая комната без лишних украшений, лишенная уюта. Стерильно. Стены грязно-белые, а не кремовые, а запах дезинфицирующего средства пронизывает воздух. Открываю рот, чтобы сказать, попросить у них какие-то объяснения, но он слишком сухой. Я пытаюсь глотать, однако отсутствие слюны делает это действие практически невозможным. Осторожным движением я прикладываю пальцы к своим губам, но даже этот небольшой жест дается мне слишком тяжело, и боль моментально отдается во всем теле.
— Тебе нужно что-нибудь выпить. Подожди, я принесу воды.
— Где…
Это звучит так, будто я говорю с полным ртом песка, поэтому я стараюсь снова, но мои слова словно смешиваются и не имеют никакого смысла. Звук льющейся из крана воды усиливает жажду. Томимая ожиданием, я наблюдаю, как женщина медленно наполняет водой кувшин, а затем берет стакан и соломинку.
— Ты хотела спросить, где находишься? Ты в больнице Синай-Грейс. Ты попала в аварию.
Мое сердце начинает тревожно биться от новой информации. Неудивительно, что все болит. Даже моя кожа пылает.
Наконец, медсестра подходит к кровати и аккуратно наливает воду в стакан, а затем предлагает мне драгоценную жидкость. Спасибо тебе, Боже. Вода чувствуется так блаженно на моем языке.
— Что… Что случилось?
— Автомобильная авария. Ты ударилась головой и была без сознания. У тебя довольно глубокий порез на левом виске и на щеке.
— Несчастный случай?
Мои глаза расширяются, и я чувствую, как тугая повязка на ране стягивает мою кожу. Я морщусь от боли, а медсестра посылает мне небольшую улыбку.
— Можно мне посмотреть? Есть ли у вас зеркало?
Я провожу рукой по своему лицу, и женщина, та, что поменьше ростом, поднимается и выходит из комнаты. Я обращаю свой взгляд обратно к оставшейся медсестре, она продолжает:
— Да, тебя привезли не так давно. Я не могу больше ничего рассказать, но из того, что я слышала, тебе нечего бояться. С тобой все будет в порядке.
Другая медсестра возвращается обратно и подходит к кровати, передав мне в руки зеркало. Все так, как она говорит, повязка покрывает лоб. Глаза сегодня тусклые. Вы едва можете увидеть в них голубое, потому что зрачки расширены. Мои некогда светлые волосы теперь спутаны и прилипли к коже. Я выгляжу худой и бледной.
— Я уведомлю посетителя, что ты пришла в себя, он сможет поговорить с тобой, как только войдет, — говорит она, прежде чем выйти из комнаты.
Мой взгляд застыл на окне, и я вижу, как снег тихо падает, сползает вниз по стеклу и оставляет полосы мутной воды. Знакомая клетка закрывается вокруг меня, отнимая у меня воздух.
Мне страшно…
И я не готова смотреть правде в глаза.
Я не готова принять то, что со мной происходит.
Услышав шаги, я поворачиваюсь к двери и встречаюсь с парой мягких карих глаз, которые я так хорошо знаю.
— О, Боже, — вопит Сидни, когда заходит в комнату.
Ее лицо побледнело, а прямые каштановые локоны благодаря снегу теперь снова вьются.
— Ты очнулась. Слава Богу. Мне было так страшно.
Она берет мою руку, и мне становится так тепло, когда я обнимаю ее. Я с радостью принимаю этот комфорт, наклонившись к ней поближе, чтобы насладится чувством домашнего уюта, которое она дарит.
— Что ты здесь делаешь? Как ты узнала, что я здесь?
Ее брови удивленно поднимаются.
— Как я могла не приехать? Мне позвонили, и я сразу приехала.
Конечно, она здесь. Она относится к тому типу друзей, которые всегда будут рядом. Это одна из вещей, которые я люблю в ней, — ее преданность. Мы подружились не так давно, но с Сидни время не имеет значения. В тот момент, когда мы встретились в офисе, я почувствовала, будто знаю ее всю жизнь.
