Беллисима - [8]

Магали часто заставала шефа в самые занимательные моменты его «работы» с манекенщицами и знала, что он умеет мгновенно переключаться на де¬ловые разговоры, особенно когда к нему входит отец, сеньор Линарес–старший или кто–то из родни. С непроницаемым лицом Магали удалилась. И как только дверь за ней захлопнулась, Габриела вцепилась в свою папку, намереваясь немедленно, навсегда покинуть эти стены. Но этот нахал так серьезно углубился в ее рисунки, даже отпустил несколько одобрительных замечаний, что сердечко ее дрогнуло.

Рикардо Линарес даже присвистнул про себя, когда сделал это открытие: девчонка невероятно честолюбива. Сомнений не могло быть: ее лицо так изменилось и из гневного приняло взволнованно–сосредоточенное выражение. Это качество никогда не встречалось ему в женщинах. Обычно они заботились только о своей внешности и мечтали о любви. Работа у них всегда на десятом месте и лишь средство быть на виду. На этой слабости Габриелы он тут же решил сыграть. Упускать эту красотку он не собирался, еще вчера на просмотре он мечтал именно о таком экземпляре для «Тропибеллы».

—Неплохо, есть интересные детали, — бормотал он, — но в твоих моделях нет страсти, экспрессии, они слишком робки. Знаешь, они похожи на тебя, боятся быть самими собой.

Смуглое, с ярким румянцем лицо Габриелы побелело, пока она слушала эту небрежную отповедь, так сильно ее ранившую. Ведь в колледже она привыкла к похвалам, привыкла быть первой. Но она умела справляться с волнением и казаться невозмутимой, неуязвимой:

—Сожалею, но не могу разделить вашего мнения, сеньор Линарес. Это хороший материал, пускай и не доработанный. Он произведет революцию. Вы не способны это оценить, потому что у вас лишь копируют зарубежные фирмы — из Парижа, Рима, Нью—Йорка. Так что оставайтесь при своих копиях, а мой путь — поиск и настоящее искусство. Верните мне мои работы и прощайте!

Рикардо сам себе ни за что не признался бы, как уязвила его несносная девчонка. Он — копировальщик! Он потому и разозлился, что сам давно украдкой подумывал об этом. Глава фирмы может себе позволить сомнения. Но чтобы кто–нибудь из служащих высказал мнение, не совпадающее с его собственным, а тем более позволил себе критику — такого Рикардо не помнил. Он тоже привык к поклонению, похвалам — искренним и притворным.

—Произведут революцию, говоришь? Вот эти мо¬дели? — как он ни старался, раздражительные нотки в голосе прорывались. — Но что в них принципиально нового, сеньорита? Вот эта модель, например. Зачем эта линия, чего вы добиваетесь?

—Я хотела создать тропическую линию, с национальным колоритом, чтобы… Верните эскизы, — Габриела с досадой поняла, что он выбрал самое слабое ее место, а она словно оправдывается. Не будет этого.

Она вцепилась в папку, но Рикардо тоже не желал с ней расставаться. Так они стояли лицом к лицу. Эта яростная схватка двух самолюбий затянулась, никто не мог выйти победителем. Габриела уже все решила: «Тропибелла» — не единственный Дом моделей, она все равно добьется своего, но в другом месте.

—Признаться, я не верю, что красивая женщина может быть еще и умной и талантливой. Это перебор. Но у тебя есть шанс меня переубедить. — Эта идея пришла в голову Рикардо неожиданно: конечно же надо задеть ее самолюбие, она не успокоится, пока не докажет ему своего превосходства. — Я бросаю тебе вызов, принимай его. Дерзай, создавай свою тропическую линию в моде. Начни с этого рисунка. Поработай ночь, а завтра утром я жду от тебя по–настоящему яркую, потрясающую модель. Идет?

Габриела уже готова была отказать этому нахалу, но когда речь зашла о ее работе — почему бы и нет? Ее уже охватил творческий азарт, она так любила работать ночами, ночь приносила ей истинное вдохновение и дарила удачи. Этот тип словно видел ее насквозь, все ее слабости, и бил наверняка.

—Ну что, по рукам? — лукаво переспросил Рикардо, боясь, что она все еще колеблется и порывается уйти. — Докажи мне, что красивая женщина может быть талантливой и умной — и я извинюсь перед тобой. Завтра в восемь я жду эскиз.

—Завтра в восемь, если хотите.

—Браво! — вскричал Рикардо. — Вот это женщи¬на, вот это напор. В семь, красавица моя, прелесть моя…

Но Габи, кивнув, демонстративно вышла вон, чтобы не слышать этих ласковых прозвищ. После ее ухода Рикардо в изнеможении опустился в кресло: даже вчерашняя демонстрация и вчерашние похождения не измотали его так, как получасовая беседа с Габриелей Грубер. Завтра он предложит ей работу, предварительно сбив с нее немного спеси. Дальнейшую линию поведения с ней он обдумает позднее. Сейчас на это просто нет сил.

—Доброе утро, любовь моя! Ты меня еще не поцеловал сегодня, — в дверь заглянула счастливая Роксана.

Не таким представляла себе Габриела поход в «Тропибеллу». И приема ожидала какого угодно, но только не с игривыми похлопываниями и откровенными приставаниями. Но интуиция все же подсказывала ей, что она будет принята на работу. Она заставит этого бабника держаться с ней строго официально и не допустит никаких вольностей. Слишком много чести для него — отказываться от прекрасной работы из боязни его домогательств. Она умеет не только создавать оригинальные модели, но и отваживать назойливых ухажеров.