Беллисима - [54]

Возможно, Орландо понимал, что Илиана использует его в каких–то своих целях, но природное великодушие по отношению ко всем женщинам не позволяло ему упрекнуть Илиану в неискренности. Он понимал, что сейчас необходим ей, и этого ему было достаточно. Илиана старалась не показывать ему своих страданий, но иногда она невольно проговаривалась;

Например, однажды, когда они сидели в кафе, она нерешительным голосом вдруг спросила его:

—Скажи. Орландо, ты когда–нибудь задумывался о смерти?

Орландо напрягся. Он почувствовал, что это не случайный вопрос. Илиана была явно не из тех, кто любит красивую позу и патетические фразы. Чуть помедлив, он, рискуя показаться ей неинтересным, ответил с полной откровенностью:

—По правде говоря — нет. Если смерть придет за мной — что же, я постараюсь умереть достойно, но пока она далеко — зачем мрачными мыслями призывать ее?

—Мрачными? — удивилась Илиана. — О нет, для меня мысль о смерти пронизана светом! Это выход из тупика. Это небо, которое готово раскрыть мне свои объятия. Я чувствую, что после смерти обрету крылья и полечу неведомо куда…

Орландо с беспокойством посмотрел на нее, Илиана сидела, глядя перед собой мечтательным взором, погруженная в образ смерти, который пленял ее своей красотой… У него пробежал мороз по коже. Неужели эта красивая, хрупкая девушка и впрямь так сильно тяготится жизнью? Красивая, богатая, из прекрасной аристократической; семьи — почему бы ей не любить жизнь, когда она в состоянии удовлетворить любое свое желание, любую прихоть?

Вместо ответа он положил пальцы на ее худую, почти прозрачную руку.

Илиана, очнувшись от своих мечтаний, ласково произнесла:

— Прости меня, если я нагоняю на тебя тоску. Но мне не с кем больше поделиться своими мыслями. Я так одинока, Орландо!..

Рикардо Линарес очнулся в реанимации.

Все его существо обволакивала какая–то усталая нега, как будто он пришел в себя после долгих, мучительных странствий.

Он слышал за стеной взволнованный голос матери, он догадался, что все его родные сейчас здесь, в клинике, но ему хотелось сейчас увидеть только одно лицо — родное лицо Габриелы.

Медсестра ввела ему в руку какое–то лекарство — он почти не почувствовал укола.

Заметив, что Рикардо открыл глаза и смотрит на нее осмысленным взором, она спросила:

—Не хотите ли увидеть, сеньор, кого–нибудь из родных?

—Скажите, здесь нет сеньориты Габриелы Грубер? — слабым голосом спросил Рикардо.

—Она здесь, — ответила медсестра. — Эта девушка хотела дать вам свою кровь, но группа оказалась не та… Пригласить ее, сеньор Рикардо?

—Да, — вздохнул Рикардо.

Когда Габриела вошла, он сделал движение, как будто хотел приподняться ей навстречу, но девушка порывисто бросилась к нему сама.

—Не двигайся, Рикардо, умоляю тебя! Ты еще так слаб!

—Ты здесь, любовь моя! — прошептал он.

Габриела улыбнулась сквозь слезы.

—Я не твоя любовь, но я здесь, с тобой. Прошу тебя, не разговаривай, ведь ты потерял много крови!

—Кровь, — повторил Рикардо. — Мне говорили, ты мне хотела отдать свою кровь. Ах, как было бы хорошо, если бы твоя кровь текла в моих жилах.

«К несчастью для нас обоих, так оно и есть на самом деле», — подумала Габриела, но вслух сказала:

—Главное, что ты жив! Я так горячо молила Бога, чтобы ты остался жив. Ты будешь жить, Рикардо!

— Только для тебя, — с улыбкой проговорил Рикардо. — Только для тебя.

Глава 19

Габриела провела у постели больного Рикардо два дня и наконец утром взмолилась отпустить ее домой — переодеться и немного отдохнуть. Тревога за его жизнь не отпускала Габриелу, но она сумела убедить себя, что ее греховная любовь уже переросла в братскую. А ведь своих братьев и сестер она любила больше всего на свете и заботиться о каждом считала своим долгом.

Всеобщее неведение еще не развеялось, поэтому путаные и мучительные отношения между семьями Линаресов и Грубер продолжались. Рикардо еще не успел пережить известие, что он вовсе не сын Федерико Линареса, а ему еще предстояло узнать, что Габриела тоже из семьи Линаресов. Он до сих пор гадал, почему она так резко отвергла его, в чем причины ее странного поведения?

Когда Габриела появилась в больнице, у Рикардо проснулись надежды: она явно неравнодушна к нему и не может этого скрыть, может быть, история с покушением послужит их примирению. Пользуясь своим положением беспомощного больного, Рикардо сумел добиться от Габриелы обещания, что она вернется в «Тропибеллу», а пока будет навешать его утром, в полдень и вечером.

—Во мне сидит еще одна пуля, и, если ты забудешь обо мне, я точно умру! — шутливо угрожал он.

Габриела готова была сидеть у его изголовья дни и ночи. Но ее пугали встречи с Эльвирой Линарес, которая не скрывала своего отвращения к дочери оборванки, некогда пытавшейся отобрать у нее мужа. Каких только оскорблений не наслушалась от нее бедная Габриела.

Она только вернулась домой и собиралась немного отдохнуть, когда в дверь домика Груберов постучался Федерико Линарес. Его появление напугало Габриелу — не случилось ли чего–нибудь с Рикардо?

—Сеньор Линарес, что с Рикардо, ему хуже? — вскричала она.

—Не волнуйся, девочка, все в порядке! — поспешил успокоить ее Федерико. — Я пришел сообщить тебе нечто важное, что изменит твою жизнь и жизнь Рикардо.