Беллини - [8]
Под документом, принятым на заседании, стоят подписи самых влиятельных аристократов и буржуа Катании. Утвердив разрешение на стипендию, двенадцать синьоров не только помогли «достойному и нуждающемуся» горожанину, но открыли Винченцо Беллини дверь в историю.
Отъезд в Неаполь был назначен на 3 июня. Оставался месяц для сборов в Музыкальный колледж, в котором молодой человек должен был поступить как ученик-стипендиат. Винченцо, советуясь с дедом, выбирал из своих сочинений наиболее значительные, какие могли бы дать будущим учителям представление о его таланте композитора. Конечно, это дед посоветовал Беллини повезти в Неаполь две мессы для четырех голосов и оркестра, два «Tantum ergo», Симфонию ре мажор и каватину «Тебе, о великий и вечный господь», которая похожа на сцену из оперы. Дед и внук были уверены, что этих сочинений вполне достаточно для того, чтобы молодого человека приняли на один из последних курсов в класс композиции.
Многие знатные семьи снабдили Винченцо рекомендательными письмами к своим родственникам и друзьям, живущим в Неаполе. Сам герцог Саммартино рекомендовал своего протеже герцогу Нойя, директору Музыкального колледжа, а также министру внутренних дел генералу Назелли.
По мере того, как приближался день отъезда, Беллини все чаще наносил прощальные визиты. Сначала знакомым, потом друзьям и, наконец, родственникам. Грустные визиты и для того, кто уезжал, и для тех, кто оставался, потому что поездка за Мессинский пролив считалась в те времена очень важным событием.
Следуя традиции, Винченцо Беллини в том же году подарил своему городу «Pange lingua» — для торжественной процессии в страстную пятницу: печальную мелодию, которая начинается плачем и. завершается взрывом отчаяния; мелодия эта удивительным образом напоминает вторую тему последней части «Аппассионаты» Бетховена[8]. Старые катанийцы и в наши дни, слушая ее в церкви Колледжата, где по традиции она исполняется каждый год, с волнением говорят: «Это последнее прости, которое оставил нам Беллини».
Он вышел из дома, когда солнце, уже поднявшись над восточным бастионом города, начало освещать высокие фасады дворцов. Но виа Корса еще была окутана голубоватой полутьмой. Беллини последний раз попрощался с матерью, кивнул сестренкам, чьи кудрявые головы высовывались из-за горшков с базиликом на балконе, и пошел своей дорогой. Он миновал дом, в котором родился, свернул на площадь Сан-Франческо, бросил последний взгляд на темный силуэт церкви и вышел на дорогу Крочифери. Он проделал тот же путь, что и в раннем детстве, когда его несли крестить, и, возможно, его сопровождали сейчас те же самые люди — отец, дед, два дяди — Винченцо и Франческо Ферлито, а также шестнадцатилетний брат Кармело.
На площади Кармине Винченцо сел в дилижанс, который направлялся в Мессину. Там Беллини остановится у дона Филиппо Гуеррера, родственника отца, пока не представится возможность — запланированная или случайная — сесть на парусник, идущий в Неаполь. Летом лучше ехать морем. По суше пришлось бы добираться целую вечность, не говоря уже о трудностях путешествия по Калабрии. Похоже, до Мессины Винченцо проводил кто-то из близких — одни говорят, что отец, другие утверждают — дед. Точно неизвестно, да это и неважно. Анонимный мемуарист сообщает только, что в доме дяди Гуеррера Винченцо пробыл шесть дней, сумев восхитить многие местные семьи игрой на фортепиано и своими импровизациями, о которых сохранились весьма неопределенные сведения. Из Мессины он уехал 14 июня на паруснике и спустя четыре дня прибыл в Неаполь.
III
ПОСТУПЛЕНИЕ В ПРОСЛАВЛЕННУЮ ШКОЛУ
Распорядившись в 1808 году слить две неаполитанские консерватории «Санта-Мария ди Лорето» и «Пьета деи Туркини», король Обеих Сицилий Жозеф Бонапарт определил и место для нового учебного заведения, которое он пожелал назвать Королевским музыкальным колледжем, — монастырь Сан-Себастиано. И Колледж принял имя святого.
Монастырь занимал обширное здание. Самое высокое крыло его было трехэтажным, и на каждом из этажей размещалась определенная группа учеников: на первом — старшие, на втором — средние, на третьем — младшие. Учебные классы находились в другом крыле. В центре здания, как бы соединяя обе его части на уровне второго этажа, была капелла. В старых консерваториях прежде учились, как правило, подкидыши или дети бедняков, которых сюда брали из милости и обучали музыке, чтобы дать профессию. Теперь же принимали детей только после строгого отбора в зависимости от музыкальных способностей. Обучение в Колледже было платным, и лишь самые одаренные — и то по особому конкурсу — получали право учиться бесплатно. Занятия велись круглый год. С 1817 года директором Колледжа был Джованни Карафа, герцог Нойя, устроитель королевских спектаклей и зрелищ. Прибыв в Неаполь, Беллини сразу же представился ему и вручил письмо герцога Саммартино. Но директор никого не мог принять в Колледж без согласия художественного руководителя, а им был Никола Дзингарелли[9], известный как своим трудным характером, так и музыкальными успехами.
Дзингарелли было уже 67 лет, но молодой Беллини увидел перед собой человека, прямого, как шпага, крепкого, словно дуб. Из-под сдвинутых бровей на него пронзительно смотрели колючие глаза. Это был цербер — никто не знал, как подойти к нему, как заставить его хотя бы чуть-чуть раздвинуть брови, смягчить твердый взгляд.

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.

Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.