Беллини - [135]

Шрифт
Интервал

Россини был счастлив, что сделал все от него зависящее для своего Беллини.

За торжественными похоронами в Париже последовали пышные похороны в Неаполе, Палермо и Мессине[101]. И не было в Италии ни одного музыкального театра, который не включил бы в афишу предстоящего сезона какую-нибудь оперу Беллини в память об ушедшем музыканте.

В Катании траур продолжался более двух месяцев. В родном городе Беллини жители были потрясены столь трагическим известием: казалось, у катанийцев перехватило дыхание. А когда они пришли в себя, у них родилось такое множество идей и планов, как чествовать своего знаменитого соотечественника, что ни один из замыслов невозможно было осуществить.

Тогда решили устроить торжественные похороны. Они состоялись 17 декабря в самой большой церкви города — Сан-Николо л’Арена, где смогли собраться все катанийцы. И действительно, на церемонию пришел буквально весь город, начиная от епископа, проводившего обряд, губернатора, членов мэрии, самых знатных людей и кончая простым народом. Во время службы все подъезды домов, магазины, учреждения были закрыты.

Катанийцы в траурных одеждах заполнили огромный храм, в центре которого высился катафалк, возле него стояли обливающийся слезами отец Беллини и словно окаменевшая от горя мать. К родителям композитора катанийцы обращались с глубоким соболезнованием. Люди уверяли, будто видели, как аристократы склонялись перед этой простой женщиной из народа, матерью Винченцо Беллини, и целовали ей руку. Жители города были восхищены роскошью церемонии, глубоко взволнованы, но настоящего удовлетворения не получили.

Катанийцы принадлежат к той категории людей, которые во всем хотят дойти до сути. А они знали, что на этом монументальном пьедестале посреди огромной церкви в торжественном траурном убранстве стоит пустой гроб, так как прах Беллини захоронен на чужой земле. Эта церемония была лишь религиозным обрядом, но, чтобы завершить его по-настоящему, необходимо захоронить останки маэстро в родной земле. Однако, когда осуществится их желание, кто знает…


Решение перевезти на родину тело Беллини было принято катанийской мэрией еще в ноябре 1835 года. Это благороднейшее желание земляков композитора поддержали жители Палермо и Мессины, предложив разделить трудности, связанные с перемещением праха, и честь принять его у себя. Наверное, солидарность трех крупнейших сицилийских городов вызвала бог весть какие подозрения у бурбонской полиции, потому что она приказала отложить на время осуществление этого плана.

Катанийцам пришлось ждать более подходящего момента. Вместе с горожанами жили надеждой дон Розарио и его жена донна Агата — наконец-то им будет позволено иметь рядом хотя бы останки своего украденного славой сына. Но ожидание затянулось слишком надолго — родителям не суждено было дожить до того дня, когда прах Беллини перевезут в Катанию.

Дождались этого события только братья композитора. Начиная с 1860 года Италия стала постепенно объединяться в единое государство, и, должно быть, благодаря этому в 1865 году мэр Катании снова заговорил о перемещении на родину праха Беллини. Но час еще не пришел. Серьезные причины вынудили отложить дело и на этот раз. В 1870 году итальянский «сапог» оказался наконец «сшитым», и катанийцы не упустили случаи вновь вернуться к старому замыслу. Подходящий момент настал в декабре 1875 года — власти решили, что останки Беллини должны быть перевезены в Катанию в сентябре следующего года.

Так все и произошло. За прахом Беллини отправились в Париж и сопровождали его до родного города многие выдающиеся деятели нового поколения катанийцев. Судьбе было угодно, чтобы во время возвращения Беллини на родину рядом с ним находились самые дорогие его друзья — Франческо Флоримо и Филиппо Сантоканале, которым исполнилось уже по семьдесят лет. Они как бы соединили с настоящим чувства, рожденные памятью прошлого.

Катанийцы встретили своего соотечественника как живого триумфатора, неважно, что он возвращался в гробу. Иллюминации, фейерверки, гимны, триумфальные арки, лавровые венки, овации, восторженные крики… Три дня длились мемориальные празднества: с момента как гроб Беллини опустили на пристань, до тех пор, пока не была завинчена последняя из четырех массивных гаек на мраморной плите под вторым сводом правого нефа главного собора города. Надпись на плите заверяет, что здесь навечно упокоятся останки великого сына Катании.

И когда тяжелые бронзовые двери храма закрылись, катанийцы почувствовали наконец полное удовлетворение: «Теперь Беллини вернулся к нам! И никто не отнимет его у нас!» Этого события они ждали сорок один год.

Катанийцы свято берегут память о Беллини. Его имя носят музыкальная школа, самая большая площадь в городе, великолепный сад и прекрасный театр. Воздвигнут в Катании и замечательный скульптурный памятник композитору, а дом, в котором он родился, превращен в музей, где собраны сохранившиеся вещи великого музыканта. Все это сделано для того, чтобы увековечить память Винченцо Беллини в будущих поколениях.

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА ВИНЧЕНЦО БЕЛЛИНИ


Рекомендуем почитать
Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Говорит Черный Лось

Джон Нейхардт (1881–1973) — американский поэт и писатель, автор множества книг о коренных жителях Америки — индейцах.В 1930 году Нейхардт встретился с шаманом по имени Черный Лось. Черный Лось, будучи уже почти слепым, все же согласился подробно рассказать об удивительных визионерских эпизодах, которые преобразили его жизнь.Нейхардт был белым человеком, но ему повезло: индейцы сиу-оглала приняли его в свое племя и согласились, чтобы он стал своего рода посредником, передающим видения Черного Лося другим народам.


Моя бульварная жизнь

Аннотация от автораЭто только кажется, что на работе мы одни, а дома совершенно другие. То, чем мы занимаемся целыми днями — меняет нас кардинально, и самое страшное — незаметно.Работа в «желтой» прессе — не исключение. Сначала ты привыкаешь к цинизму и пошлости, потом они начинают выгрызать душу и мозг. И сколько бы ты не оправдывал себя тем что это бизнес, и ты просто зарабатываешь деньги, — все вранье и обман. Только чтобы понять это — тоже нужны и время, и мужество.Моя книжка — об этом. Пять лет руководить самой скандальной в стране газетой было интересно, но и страшно: на моих глазах некоторые коллеги превращались в неопознанных зверушек, и даже монстров, но большинство не выдерживали — уходили.


Скобелев: исторический портрет

Эта книга воссоздает образ великого патриота России, выдающегося полководца, политика и общественного деятеля Михаила Дмитриевича Скобелева. На основе многолетнего изучения документов, исторической литературы автор выстраивает свою оригинальную концепцию личности легендарного «белого генерала».Научно достоверная по информации и в то же время лишенная «ученой» сухости изложения, книга В.Масальского станет прекрасным подарком всем, кто хочет знать историю своего Отечества.


Подводники атакуют

В книге рассказывается о героических боевых делах матросов, старшин и офицеров экипажей советских подводных лодок, их дерзком, решительном и искусном использовании торпедного и минного оружия против немецко-фашистских кораблей и судов на Севере, Балтийском и Черном морях в годы Великой Отечественной войны. Сборник составляют фрагменты из книг выдающихся советских подводников — командиров подводных лодок Героев Советского Союза Грешилова М. В., Иосселиани Я. К., Старикова В. Г., Травкина И. В., Фисановича И.


Жизнь-поиск

Встретив незнакомый термин или желая детально разобраться в сути дела, обращайтесь за разъяснениями в сетевую энциклопедию токарного дела.Б.Ф. Данилов, «Рабочие умельцы»Б.Ф. Данилов, «Алмазы и люди».


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.