Белки в Центральном парке по понедельникам грустят - [6]
— Но ты ведь не смог бы спрятаться под всеми этими пальто, если бы на улице был июль месяц… — пробурчала она, чтобы выбраться из всего этого липкого конфетно-розового мира, в который постепенно погружалась.
— В июле я никогда никуда не хожу. В июле я стараюсь свалить…
— Как Золушка в полночь? Не слишком мужественная позиция.
Он прислонил ее к дереву, прижал ее бедра своими и вновь принялся целовать ее, не оставляя ей времени опомниться. Она раскрыла губы, чтобы поцелуй разворачивался неспешно и неотвратимо, провела рукой по его затылку, погладила нежную кожу за ухом, на мгновение задержала пальцы и почувствовала, как множество маленьких пожаров зажигаются в ней под горячим дыханием Гэри…
— Помни, Гортензия, не нужно меня провоцировать, — тихо сказал он, вшептывая каждое слово в нежные сильные губы Гортензии. — Я могу потерять терпение и самообладание!
— Что для английского джентльмена…
— …было бы весьма огорчительно.
Она умирала от любопытства, так хотелось спросить, чем закончилась его идиллия с Шарлоттой Брэдсберри. Если она действительно закончилась. Все, конец, разошлись, как в море корабли? Или конец, но с надеждой на возвращение, примирение, поцелуи, рвущие душу? Но лорд Байрон и английский джентльмен призвали ее к порядку, одев броней высокомерного презрения к сопернице. Держись молодцом, девочка моя, не обращай внимания на эту потаскуху. Это все в прошлом. Он здесь, рядом с тобой, и вы вдвоем идете сквозь лондонскую ночь. К чему разрушать эту чудную, неповторимую нежность?
— Мне вот интересно, что делают белки по ночам? — вздохнул Гэри. — Они спят сидя, лежа или свернувшись клубочком в гнезде?
— Ответ номер три. Белки спят в гнезде, прикрыв голову хвостом, как веером. Гнездо они делают из веток, сучков, листьев и мха. Оно спрятано в глубине дерева, на высоте не больше девяти метров, чтобы не унес ветер.
— Ты сочиняешь?
— Нет… Я прочитала в «Спиру»[12]. И подумала о тебе…
— Ах-ах! Ты иногда думаешь обо мне! — воскликнул он, воздев руку с видом победителя.
— Такое со мной бывает.
— А сама делала вид, что я тебе безразличен. Изображала холодную неприступную красавицу.
— Strategy of love, my dear!
— В стратегии и тактике тебе нет равных, Гортензия Кортес, верно я говорю?
— Я всего лишь ясно и четко мыслю.
— Жаль мне тебя, сама навязываешь себе какие-то границы, связываешь себя, сковываешь… Отказываешься от риска. А ведь только риск вызывает мурашки по коже…
— Я стараюсь себя обезопасить, вот и все. Я не из тех, кто считает, что страдание — первая ступенька к счастью.
Левая нога шагнула по инерции, а правая затормозила в нерешительности, застыла в воздухе, неуклюже опустилась. Ладонь Гортензии выскользнула из руки Гэри. Гортензия остановилась и подняла голову, задрав гордый подбородок маленького солдатика, собравшегося на войну, вид у нее был серьезный, важный, как у человека, который принял ответственное решение и хочет, чтобы его услышали.
— Никто не заставит меня страдать. Никогда ни один мужчина не увидит моих слез. Я отказываюсь от горя, боли, сомнений и ревности, от томительного ожидания, заплаканных глаз, от желтой бледности щек страдалицы, терзаемой подозрениями, от забвения…
— Отказываешься?
— Не хочу — и все! Мне и так хорошо.
— Ты уверена?
— Разве я не выгляжу абсолютно счастливой?
— Особенно сегодня вечером…
Он попытался засмеяться, протянул руку, чтобы взъерошить ей волосы — хотел как-то разрядить обстановку. Она оттолкнула его, чтобы, прежде чем новый поцелуй унесет ее далеко-далеко, прежде чем она не потеряет на несколько секунд сознание, они могли подписать хартию о взаимном уважении и добропорядочном поведении.
Сейчас не до шуток.
— Я заявляю раз и навсегда, что я редкостная, уникальная, чудесная, дивно прекрасная, хитроумная, образованная, оригинальная, талантливая, сверходаренная… что там еще?
— Думаю, ты ничего не забыла.
— Пришли мне напоминание, если я забыла еще какое-нибудь качество.
— Не премину…
Они двинулись вперед сквозь ночь, но правая и левая ноги уже не шагали в унисон, и руки уже едва касались друг друга — единство было разрушено. Гортензия заметила вдали решетки парка и большие деревья, сгибавшиеся от ветра. Она хотела бы так клониться под властью поцелуя, но не собиралась подвергать себя опасности. Нужно, чтобы Гэри это знал. В конце концов, будет честно его предупредить.
— Не хочу страдать, не хочу страдать, — вновь повторила она, заклиная верхушки далеких деревьев сохранить ее от любовных мук.
— Скажи мне вот что, Гортензия Кортес, сердце-то у тебя во всем этом участвует? Знаешь, такой орган, который трепещет, призывает к войне и насилию…
Она остановилась и торжествующим перстом указала себе на голову:
— Оно у меня сидит вот здесь, в единственном месте, где ему положено быть, то есть в моем мозгу… Так я могу сохранять над ним полный контроль… Неглупо, а?
— Удивительно… Мне такое в голову не приходило… — сказал Гэри. И как-то вдруг словно ссутулился.
Они теперь шли на некотором расстоянии друг от друга.
— Единственное, о чем я хотел бы попросить… перед лицом такого самообладания, которое не может не восхищать… Как бы сказать…
Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.
Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.
Новая трилогия Катрин Панколь – о прекрасных женщинах, которые танцуют свой танец жизни в Нью-Йорке и Париже, Лондоне и Сен-Шалане. Мужчины?.. Они тоже есть. Но правят бал здесь женщины. Пламенные, изобретательные, любящие, они борются за свою судьбу и не хотят сдаваться.Гортензия Кортес жаждет славы, в ней есть дерзость, стиль, энергия, и вдобавок она счастливая обладательница на редкость стервозного характера. В общем, она – совершенство. Гортензия мечтает открыть собственный дом моды и ищет идею для первой коллекции.
Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.
Нью-Йорк, 90-е годы. Вызывающе красивая и патологически неуверенная в себе героиня — начинающая писательница — потеряв непутевого, разгульного, нежно любимого отца, спасаясь от депрессии, сбегает из родного Парижа в главный мегаполис мира в поисках вдохновения и большой любви. Что же она там найдет, вы узнаете из романа, однако сама по себе Америка, увиденная глазами француженки, — это уже, поверьте, сильное зрелище! Катрин Панколь, прозаик, журналист и профессор-филолог, знакомая российскому читателю по романам «Я была первой» и «Мужчина на расстоянии», в особом представлении не нуждается.
Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.