Белградская трилогия [=С Новым годом, Белград!] - [14]
Мара: Да не хочу я ее больше видеть! Она кто? Кто ей дал право диктовать мне, как жить, влиять на мою судьбу? По какому праву она поставила меня перед искушением, по какому? Документы у меня есть, окей, это здорово, но я так не планировала!!!
Йован: Ты не должна была соглашаться.
Мара: Чтобы потом всю жизнь есть себя поедом, что не попробовала. Как ночью спать, если знаешь, что случай пожить такой жизнью, которой у меня никогда не могло быть в Белграде, и даже возможность попробовать не использовала! Что была дурой, даже не посмотрела, как живут там, где лучше! Где и должно быть лучше.
Йован: Лучше ли?
Мара: Откуда мне знать. Может быть. А не должно быть. Нужно только подождать.
Йован: Ты же можешь вернуться домой.
Мара: И ты можешь.
Йован: Теперь мой дом здесь.
Оба замолкают.
Мара: Сколько времени? Как бы нам полночь не пропустить.
Йован: Понятия не имею. Я не ношу часы.
Мара: И я тоже.
Снова тишина. Йован мечтает. Весело предлагает.
Йован: А как бы было, если бы мы обвенчались, я имею в виду, чтобы ты сначала в меня влюбилась, потом мы бы оба обвенчались, и потом я, как твой муж, получил бы все готовые документы и разрешение работать, и мы бы жили, и было бы нам классно. А, что думаешь?
Мара: Это невозможно.
Йован: Я сам знаю.
Мара: A знаешь почему?
Йован: Почему?
Мара: Сначала мы должны трахнуться.
Мара начинает хихикать. Продолжает сквозь веселый смех.
Мара: Чтобы понять, подходим ли мы друг другу… Мы же не можем так, вслепую!
Йован: Ну, если так, то что остается, я не могу противиться…
И Йован смеется. Обнимает Мару. Неожиданно целуются, весело. Затем серьезнее. Смотрят друг на друга. Целуются еще раз. Серьезно. Входная дверь неожиданно открывается. Никого нет, но слышна заунывная, народная сербская песня. Мара и Йован отстраняются друг от друга. Мара немного стыдливо смотрит в пол. Но им обоим не неприятно. Дача из двери кричит изо всех сил, разводя руками.
Дача: «Ты ушла, проклятая, и забрала ребенка с собой, и я знаю, теперь тебя трахает другой!!!»
Йован шутливо.
Йован: Это тебе?
Мара: Дурак.
Мара и Йован начинают смеяться. Дача вдруг становится серьезным.
Дача: Добрый вечер. Что тут смешного?
Йован и Мара теперь уже «заливаются» от смеха. Дача даже…. остолбенел.
Дача: Я спрашиваю, что смешного?
Сейчас мы полностью видим Дачу. Он, точнее говоря, тинейджер-переросток. Шелковая рубашка заправлена в брюки. Они на десять сантиметров короче, чем нужно. Из-под них видны ботинки. Короткие волосы, типичные для молодежи из доков Савы. Когда он говорит, то глотает слоги. Его речь — жаргон улицы. Дача серьезен.
Дача: Может, кто-то над Дачей прикалывается?
Дача показывает на себя. Мара становится серьезной.
Мара: Да нет…
Йован: Понятия не имею. Иди, спроси Дачу.
Йован опять начинает смеяться. Дача серьезен.
Дача: Чо ты сказал?
Йован: Я говорю…
Maрa начинает говорить серьезно.
Мара: Ничего, Йован плохо понял твой вопрос, ты же предложил… пойти спросить того Дачу!!!
Maрaи Йован прыскают со смеху. Дача смотрит на них.
Дача: Может, кто-то над Дачей подшучивает?
Йован: Да ладно…!!!
Maрaи Йован хохочут. Дача удивлен.
Дача: Может, ты парень, объяснишь, что здесь смешного?
Maрa снимает напряжение.
Мара: Да ничего, извини. Мы маленько дунули. Хочешь и ты немного?
Maрa протягивает Даче трубку.
Дача: Курить? Да я нормальный парень!
Йован и Мара смотрят на Дачу удивленно. Но что поделаешь.
Мара: Ладно, если не хочешь…
Дача стоит, не хочет уходить. Йован и Мара не знают теперь, что с ним делать. Мара продолжает, чтобы хоть что-то сказать.
Мара: Как тебя зовут?
Йован: Человек сказал тебе несколько раз.
Мара: A, дa, Дача.
Дача кивает головой. Продолжает стоять, смотреть на них, как смотрит собака.
Мара: Посиди немного, Дача. Ты откуда?
Дача садится, но смотрит недоверчиво.
Дача: Из Тусона.
Йован: Oткуда?
Дача: Tусoн, это Аризона!
Йован и Мара переглядываются, прыскают со смеху. Дача встает.
Дача: Что случилось, наркоманы, в чем проблема? Кто-то хочет подшутить..!?!
Мара: Подожди, Дача, успокойся. Мы не подумали ничего плохого.
Йован: Она обманывает, Дача, мы подумали.
Дача: Я сейчас тебе переломаю все кости.
Mарa вскакивает.
Мара: Замолчи, Йован! Да нет же, Дача! Просто есть такая песня, эта: «Jo-Jo left his home, from Tucson, Arizona», знаешь…
Дача: Как?
Мара: Да эта, Джо-Джо когда уехал из дома, знаешь…
Дача: Я никогда не слышал.
Мара: Да слышал ты, сто процентов. Это Биттлз.
Дача: Kтo?
Maрa смотрит на него. Понимает, что он глуп.
Мара: Дa ничего.
Maрa смотрит на Йована. Тот закатывается от смеха, но тайком. Мара дает ему знак. Говорит тихо.
Мара: Что ты его злишь! (Даче) Ну ладно, приятно было познакомиться…
Дача смотрит на нее, как будто к чему-то примеривается.
Дача: Aгa. Aгa.
Дача смотрит на нее. Садится. Мара ищет, о чем дальше говорить с этим человеком.
Мара: Значит, ты живешь в Аризоне. Когда ты приехал…?
Дача: Три дня назад.
Йован тихо говорит.
Йован: Kто бы мог подумать.
Дача, к счастью, не слышал эти слова. Maрa сама хмурым взглядом останавливает Йована, продолжает пристойный разговор.
Мара: И как долго будешь здесь?
Дача: Завтра возвращаюсь.
Мара: Только пять дней? Такой путь ради пяти дней. Ну, это же немного утомительно.
«Клево! Потому что жизнь сурова». Так поют дети, которых играют взрослые актрисы. И играют клево, и жизнь, в которую они играют - сурова. Хотя, что перед нами дети, понимаешь не сразу. Подумаешь, детская площадка. Ну, игрушками забавляются. Едят кашу из песка. Мало ли куда заведет театральная условность! Может, это все должно обозначить проблему всеобщего инфантилизма.
«Супермаркет» — снова история о затхлом западном мире, где ничего никогда не меняется, так что героям несколько раз приходится жить в одном и том же дне. Место действия — школа для детей эмигрантов — в сущности, представляет собой витрину.Неясно, в какой стране находится школа (то ли Австрия, то ли Германия), неясно, почему в ней всего два ученика, причем одна из школьниц — дочь директора. Директор на протяжении всего действия пытается всучить регулярно навещающему его журналисту собственное диссидентское досье, якобы выкупленное им у органов.
В пьесе «Саранча» все персонажи находятся в состоянии перманентной войны друг с другом: красавица жена вытирает ноги о тряпку-мужа, ее брат-гомосексуалист бросает на улице слабоумного отца, чтобы тот не вернулся больше домой, мать и дочь не могут и пяти минут поговорить без взаимных упреков, а подозрительный до маниакальности тележурналист видит в каждой хорошенькой девушке шпионку. Эти люди не умеют любить, они эгоистичны до последней степени, относятся к жизни потребительски и самоутверждаются, поедая друг друга.
Эта замечательно правдивая история о людях, находящихся в сложных семейных и любовных взаимоотношениях. В одной из ремарок Срблянович пишет: «Все персонажи постоянно едят», поэтому зал ресторана с живой джазовой музыкой знаменитого трио Евгения Борца — лучшее место действия. Впрочем, персонажи, как и положено саранче, с удовольствием едят и друг друга, так что наблюдать за ними интересно. Тем более, что финал у этой истории, с легким мистическим привкусом, довольно необычный и даже загадочный.«Я часто слышу о „новой драматургии“, так вот, на мой взгляд, пьеса „Саранча“ прекрасный, живой образец этой самой „новой драматургии“, только предстающей не в виде выхолощенной мрачной фантазии, а как очень жизненный и художественно точный слепок с повседневности.
Главный герой пьесы, Карл, как мы узнаем позже, — эмигрант из Европы. Из какой именно страны он приехал, неизвестно. Однако в самом начале пьесы Карл — типичный представитель класса богатых одиночек, который, наконец, дождался своей очереди на покупку квартиры в престижном доме. Его квартира-студия поражает чистотой и дорогими вещами. Однако ничто не радует героя, он ведет скучную размеренную жизнь обеспеченного нью-йоркца.В пьесе Америка представлена как бездушная страна денег, где платят за все, в том числе за улыбку, вежливое обращение и доброжелательный взгляд официанта.
Драма о браке Джорджа Оруэлла с 30-летнему помощницей редактора журнала Соней Браунелл. Лондон, 1949 год. В больнице «Юнивесити колледж» находится Джордж Оруэлл с тяжелой формой туберкулеза…
В пьесе «Голодные» Сароян выводит на сцену Писателя, человека, в большой степени осознающего свою миссию на земле, нашедшего, так сказать, лучший вариант приложения душевных усилий. Сароян утверждает, что никто еще не оставил после себя миру ничего лучше хорошей книги, даже если она одна-единственная, а человек прожил много лет. Лучше может быть только любовь. И когда в этой пьесе все герои умирают от голода, а смерть, в образе маленького человека с добрым лицом, разбросав пустые листы ненаписанного романа Писателя, включает музыку и под угасающие огни рампы ложится на пол, пустоту небытия прерывают два голоса — это голоса влюбленных…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основу сюжета пьесы легла реальная история, одним из героев которой был известный английский писатель Оскар Уайльд. В 1895 году маркиз Куинсберри узнал о связи своего сына с писателем и оставил последнему записку, в которой говорилось, что тот ведет себя, как содомит. Оскорбленный Уайльд подал на маркиза в суд, но в результате сам был привлечен к ответственности за «совершение непристойных действий в отношении лиц мужского пола». Отсидев два года в тюрьме, писатель покинул пределы Англии, а спустя три года умер на чужбине. «Поцелуй Иуды» — временами пронзительно грустная, временами остроумная постановка, в которой проводятся интересные параллели между описанной выше историей и библейской.
Есть такие места на земле – камни, деревья, источники, храмы, мечети и синагоги – куда люди всегда приходят и делятся с Богом самым сокровенным. Кто еще, в самом деле, услышит тебя и поймет так, как Он?..Поначалу записывал занятные истории, как стихи – для себя. Пока разглядел в них театр.Наконец, возникли актеры. Родились спектакли. Появились зрители. Круг замкнулся…Четыре монопьесы о Любви.