Белая тишина - [189]

— Я охотник, не веришь, пойдем к нам в зимник.

— Ваши помогают партизанам, мы это знаем.

— Зачем помогать? Вы, русские, воюете между собой, а нам, нанай, зачем помогай? Мы охотимся, еду добываем. Если охотник будет воевать, кто будет кормить его семью?

— Однако, он верно говорит, — сказал старичок. — Без охоты оне с голоду помрут.

— Молчать! Мы сами знаем, — крикнул офицер.

«Злой человек», — подумал Кирба. Он вытащил трубку и закурил.

— Гоните его в шею, весь дом завонял, — приказал офицер солдатам. — Проследите, той ли дорогой будет возвращаться.

Кирбу выпроводили из избы, за ним выскользнул и переводчик. Кирба расспросил у него, где живут торговцы и у кого он может обменять шкурки на муку и крупу.

Пока он расспрашивал, мимо их солдаты провезли несколько возов сена.

— Скотину нашу без сена оставите, — сердито сказал старик. — С голоду околеет скотинка. Скоро вы ослобоните нас от энтого оброка?

— Тебе-то што? Што мы, што красные, лошади-то одинаковы, сено требуется, — ответил солдат.

— У вас шибко много лошадей-то.

— А как же, дед? Кавалерия, без нее, что без ног на войне.

Кирба зашагал к торговцу на верхний край села, по дороге считал встречных солдат, лошадей, повозки. По тому, как сновали возле большой избы солдаты и офицеры, он догадался, что в ней расположен штаб. Недалеко от штаба он заметил два пулемета. На верхнем краю села солдаты отрыли окопы в сугробах. Здесь тянулась одна оборонительная полоса. Кирба насчитал три замаскированных пулемета, но нигде не увидел пушек.

Торговец встретил Кирбу с бранью, но все же согласился взглянуть на шкурки. Он осмотрел каждую шкурку, небрежно швырнул на полку и предложил Кирбе до смешного мало муки и крупы. Кирба для вида возмущался, ругался по-своему, а про себя подумал, что, когда он вернется к торговцу, поглядит, как тот встретит его.

Солдаты его проводили в тайгу недалеко от села и отпустили. Кирба опять обогнул высоченную Шаман-сопку, возвратился в отряд и доложил Даниилу Мизину. Командир остался очень доволен данными разведки, похвалил молодого охотника.

— Страшно было? — спросил он.

— Страшно, — сознался Кирба. — Особенно страшно было, когда офицер кричал на меня.

Кирба отдыхал всего один день, командир вызвал его и дал новое задание — пробраться в село Богородское, если туда вышел Тряпицын, передать ему пакет и возвратиться обратно в отряд. Если в Богородске не окажется Тряпицына, ждать его там и не возвращаться, не передав ему пакет.

Стали думать, как Кирба пробраться в Богородск. Можно ему было ехать на нарте по Амуру, но это слишком рискованно, его могли привести в Софийск к тому же офицеру, который однажды уже допрашивал. Другая опасность — у Кирбы никого не было знакомых в нанайских и ульчских стойбищах. Не к кому ему было явиться и в Богородске. Наконец, командиры решили, что Кирбе лучше идти одному на лыжах через тайгу, через перевалы, а как он появится в Богородске — это пусть Кирба на месте сам решит.

Кирба запрятал пакет в олочи между двумя слоями теплой травы паокты и ушел в тайгу. Он повторил свой первый путь до Шаман-сопки, оттуда пошел на озеро Кизи, ночью перешел его и скрылся в густой хвойной тайге. Тайга в низовьях Амура была богата дичью. Кирбе часто встречались рябчики, тетерева, видел он множество следов дикого северного оленя — согжоя. Кирба перевалил главный хребет и недалеко от Богородска метким выстрелом свалил одного согжоя. Он явился в Богородск под видом охотника; который хочет обменять свежее мясо на муку или крупу. Он еще с сопки заметил оживление на улицах села, но издали не мог разглядеть, кем было занято село.

У окраины села его окликнули, и Кирба к великой радости узнал партизан по красной ленточке на шапках. Это был отряд Якова Тряпицына, собранный на кербинских приисках.

Кирбу привели к Тряпицыну.

— Как сюда попал? Откуда знал, что я тут? — забросал он вопросами молодого разведчика. — Пакет доставил? Молодец! Какой молодец! Связной. По тайге шел? Даже оленя убил? Долго шел?

Тряпицын развернул пакет, прочитал донесение Даниила Мизина.

На следующее утро Кирба вышел в обратный путь, в олочах между двумя слоями теплой травы паокты он спрятал пакет Тряпицына. Возвращался он старой дорогой, Софийск обогнул за Шаман-сопкой, вышел в расположение своего отряда и не нашел партизан: партизаны вошли с оставленный белогвардейцами Софийск. Кирба зря сделал огромный крюк на несколько десятков километров. В Софийске он разыскал штаб, где получил свою первую награду.

— От имени партизан благодарю тебя, товарищ Кирба! — сказал ему Даниил Мизин и протянул наган и кобуру с ремнем.

Кирба с замирающим сердцем принял боевое оружие — давнишнюю свою мечту.

На улице он долго рассматривал револьвер. Револьвер был изношенный, воронение металла стерлось, и металл поблескивал в тех местах, кобура была истрепана, но ремень был новенький, офицерский. Кирба опоясался ремнем и, чувствуя приятную тяжесть нагана на правом боку, побежал искать своих товарищей.

Потом он с двумя товарищами сходил к торговцу, но не застал его дома: торговец сбежал из Софийска вместе с белогвардейцами.

— Я его запомнил, никуда не денется, я его в Мариинске разыщу, — смеялся Кирба, рассказывая о своем подвиге. Кирба показал Богдану наган, они вышли на лед Амура, и Богдан впервые в жизни два раза выстрелил в зеркальный торосистый лед в десяти шагах от него и не попал, потому что при нажатии спускового крючка он дергал руку, и пули шлепались в снег в двух шагах впереди.