Белая муха, убийца мужчин - [29]
«Послушайте, а может, мы уже того, свободны, — воскликнула вдруг Госпожа Ацтекская. — Может, ночью они ушли? И всё?»
«Ага, ушли, — отозвался Виталик. — Я ихный запах даже отсюда слышу. И правда, лекарством воняет».
«А мне сегодня сон снился, — сказала одна женщина, которая всё время молчала. — Будто лежу я на даче, и цветы повсюду, цветы… Яркие такие. А дотронуться нельзя, потому что горячие. Раскалённые просто. Все пальцы обожгла…»
«Всё-таки приятно проснуться в Замке», — ляпнул я ни с того ни с сего. Она вспыхнула, закрыла лицо руками. Женщина в зелёном посмотрела на меня с презрением и хотела что-то ответить, но тут дверь в комнату распахнулась: Немона Лиза, матушка наша, принесла завтрак. Мы набросились на еду, и даже Шпецль, почувствовав её запах, перестал качаться и стонать, подошел к столу и начал вяло что-то жевать. А ко мне подсел Кунце: «А я тоже писать книга, — сказал он вполголоса, обняв меня за плечи. — Книга про охота. Я охотник, знаешь. Пиф-паф. В этот замок тоже жили хорошие охотничьи. Видел фото? Олень, кабан, заяц. Но я стреляю только бизон. Зубр! Когда-то здесь тоже жил зубр, и его убивать. Я тоже убиваю зубр. Это было хорошее время… Мужчина любил убивать зубр, пить коньяк и крамбамбули, курить трубку и красивую женщину. Не надо жить как мы, понимаешь? Вам не надо жить, как мы. Вы другие. Убивайте зубр и любите женщины. Это красиво, это правильно».
«Розовые двери — это тожа красива», — ответил я раздражённо.
«Розовые двери — это бред, — рассмеялся Кунце. — Вы здесь все немножечко сходить с ума. Потому что порядок нарушен. Женщина взяла вас в заложники. И вы все беситесь, вы не находить места. Потому что вы сейчас все немножечко вверх ногами. Но я — нет. Потому что я охотник, я убиваю зубр. Охотник всегда стоит на земле твердо. Мужчина убивает, женщина готовит. Женщина рожает, мужчина убивает. Наоборот — плохо!»
«Значит, ты, иностранец, убиваешь моих… наших зубров, — сказал я и скрипнул зубами. — Зачем, Кунце?»
«Всё законно, — ухмыльнулся он. — У меня ест разрешения. Зачем живет зубр? Чтобы его кто-то убил. Такой порядок! Но если порядка нет…»
«Смотрите! — закричал Павлюк, указывая в окно. — А наша Люба, оказывается…»
Все подбежали к окну и уставились на замковый двор. Там, в самом центре, возле старого колодца, сидели на раскладных стульях Люба и наш Джек Потрошитель. Они сидели, держась за руки — и это было хуже, чем увидеть Любу с огнестрельной раной в белой девичьей груди. Фаллический Символ валялся у них под ногами, ненужный и нелепый, как мусор.
«Предательница!» — крикнул Рыгор.
«Да ладно тебе, — сказал, облизнувшись, Тимур. — Может, её сейчас насиловать начнут. Отсюда хороший обзор».
«Никогда бы не подумала, — сказала госпожа Ацтекская. — Люба… Такая умная приличная девушка».
«Это хорошо, — процедил сквозь зубы Михаил Юрьевич. — Хорошо. Их стало на одну больше. Но и у нас теперь меньше балласта. А стрелять она всё равно не умеет».
Я тоже не умел стрелять, но подумал, что признаваться в этом пока не стоит. Особенно Михаилу Юрьевичу — за такое признание он мог бы отправить меня на женскую половину нашей тюрьмы, и кто знает, к чему бы это всё в итоге привело. Даже если бы я владел этим искусством — что бы это изменило? Быстрый конь, острая сабля, лихие усы — почему-то для меня все эти вещи никак не ассоциировалась со смертью. С героизмом — да, но смерть? В моей жизни не было ни первого, ни второго — что я знал о Смерти? Только то, что она — женщина и всегда приходит к другим. Однажды на похоронах знакомого я засмеялся — без всякой причины, просто так, нервы не выдержали. Я многое делаю просто так — подчиняясь шнуркам в голове, у которых — своя логика. Дворянский клуб мог бы наконец-то завязать их на узел — если б не та песня про Ганну, если б не случился этот чертов Замок, если бы не…
Как же все-таки надоело сомневаться! Как же хочется, чтобы кто-то сказал тебе, что правильно — и делать, делать, делать, подчиняться приказам, исполнять волю, быть полезным и совершать что-нибудь бесспорное, осмысленное. И вот, когда тебе показалось уже, что ты наконец нашел себе место, на котором можешь закрепиться — начинается: автобус, Босая, какие-то призраки, Фаллические Символы, чужие воспоминания… Как будто мне мало своих…
Я представил себе, как стреляю в женщину.
Хочу промахнуться, хочу выстрелить в воздух — и, конечно, попадаю. Попадаю, как все безвольные трусы этого мира. Попадаю — и в голову бьёт глупая гордость, а грудь распирает ужас. «Ты убил её!» Хороший выстрел. Новичкам всегда везёт. Прямо в сердце. Прямо в грудь.
Женщина падает не сразу. Она падает на землю медленно, как в кино. На её груди расплывается яркое пятно. Она открывает рот, как большая рыба. Женщина в белом. Кровь — это её, женское, никем не одобряемое, запрещённое. Она хватается за сердце, которое вытекает из неё, выползает, вывешивает свои простыни. Она хочет затолкать его обратно. Женщина в белом.
Интересно, смог бы я на самом деле убить женщину?
Хотя бы самую маленькую?
Почему-то с этим у меня была проблема. Да, да, у тебя проблема с убийством, потомок славного графа Саха-Якутского. Не рассказывайте об этом никому, ладно? Ни Михаилу Свет Юрьевичу, ни Павлюку, ни Рыгору, ни немцу, а особенно предкам не рассказывайте. Ведь это позор — не уметь убивать. Это то же, что быть неспособным трахаться. Импотенция.
Кроме нескольких писательских премий, Ольгерд Бахаревич получил за «Собак Европы» одну совершенно необычную награду — специально для него учреждённую Читательскую премию, которую благодарные поклонники вручили ему за то, что он «поднял современную белорусскую литературу на совершенно новый уровень». Этот уровень заведомо подразумевает наднациональность, движение поверх языковых барьеров. И счастливо двуязычный автор, словно желая закрепить занятую высоту, заново написал свой роман, сделав его достоянием более широкого читательского круга — русскоязычного.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В жизни мы нередко встречаемся с ложью и злом, но это не означает, что в мире мало порядочных и честных людей. Главные герои этой книги проживают вместе со своей страной не жизнь, а судьбу — непростую, с изломами, перегибами, ударами, счастьем мимолётным, но таким ёмким, от которого захватывает дух…
Согласно скандинавским сагам, получить пропуск в чертог Одина и место в Вальхалле могли только доблестные воины, погибшие с оружием в руках. Лучшие из лучших. К другим Валькирии просто не явятся. Но что делать тому, кто ненароком обронил свой топор во время храброй битвы? Неужели вечная мёрррзлая хель? Или всё-таки есть выбор?
Данная повесть – это предыстория рассказа "Дело правых" и начало новой книги, рассказывающей о молодых радикалах, вышедших на улицы своего города, чтобы самостоятельно вершить "правосудие".
Можно быть одиноким в толпе, а можно в семье. И тогда просыпается неимоверная потребность в близости, в ком-то, на кого можно опереться, кому можно сказать: «Если ты меня разлюбишь, в тот же вечер я умру...» Свете, падчерице криминального авторитета, пришлось с оружием в руках отстаивать свое право на одиночество, но, как это часто бывает в жизни, идя налево, она пришла направо и встретила свою любовь...
Насилие, сопли, слезы и Забеги. Это простая история одного глупого парнишки, который почему-то решил, что поумнел, набрался сил и теперь пытается вспомнить за чей счет.
Наш привычный мир давно уже не тот, каким он был. Что же в нем изменилось? В уравнении нашей жизни поменялся всего один-единственный знаменатель – у нас больше не было стран, государств, власти, у нас была – Провиданс. Алгоритмическая машина, выдающая каждому человеку биометрический паспорт с полным набором характеристик, включающих в себя срок жизни, таланты, профессию. Благодаря этому на Земле воцарились мир и покой. Но так ли это на самом деле? Общество, разделенное на две касты – Медную и Платиновую, свято верит в фальшивую утопию их нового мира.