Белая лебедь Васьки Бриллианта. Часть 1 - [5]
Усталая!
Изветшалая…!
Окровавленная тетрадь!
Зарубили…
Задушили…
Зарезали…
Забили…
Замуровали…
«Затрюмили»…
Загубили…
Словно грязная лужа, растекается она…
В четырнадцать сел…
В «домзак»…
За «карман».
С «углов» переквалифицировался.
Ремесло сменил.
«Карманники» авторитетней, дружней.
С «углами» возня…
«Шмотки» на яму нести надо, «барыге».
А там засада…
В «карманной тяге» иное…
«Сделал покупку», отдал «пропуль»…
Деньги ваши, стали наши!
Никаких обид!
Недоглядел фраер!
Расчувстовался!
В следующий раз не спи…
На «малине» «терц» шпилят…
Гармонь жалится.
Водка льется в стаканы.
Любка в губы лезет.
Они у нее жадные.
Сладкие от вина.
Дешевого пойла.
Груди снежные.
Я закрываю глаза.
— Не боись, Чапаенок.
— Тронь, не ужалят…
Осторожно касаюсь.
Огонь по коже.
В жар бросает.
В пламя.
Лицо горит.
Щеки пылают.
— Не заболел?
— Нет.
— Мальчик мой!
— Да, нет…
— Гляди, как горишь. Ляг.
— А ты?
— С тобой лягу. Ляг.
Туман.
Все накрыл туман.
Только глаза серые.
Только губы сладкие.
Только руки жадные.
Только бедра мягкие.
Только груди слепящие.
И чей-то хохот в «малине».
— Чапаенок Любку подмял…
Как в «домзак» ушел, Любка «грела».
А потом…
Следы ее растаяли, словно снег талый, апрельский…
Заворачивалась Судьба!
В девятнадцать в «семью» вошел.
«Закон» над собой поставил.
«Закон» превыше всего.
И «сходка»!
Потянулись лагеря, лагеречки…
Прыг, да скок…
В Карлаге степи…
В Воркуте шахты…
В Иркутске березы…
В Надыме сосны…
В Кемерово пихта…
На Колыме сопки…
В Ванино бухта…
В Норильске рудники…
В Перми комарье и мошкара…
На Сахалине?
Вообщем — зоны, зоны, зоны!
Но это будет потом, позже… а тогда…
Зачиналась резня в Карлаге.
Война!
Сучья!
«Суки» пришли в лагеря…
«Автоматчики»…
«Бандеры»…
«Одни на льдине»…
«Ломом подпоясанные»…
«Махновцы»…
«Красные шапочки»…
«Дери — бери»…
В пятьдесят третьем, в разгар, «сходка» постановила:
— «Ссучившихся» Корявого, Меченного и Аркана резать…
— Резать!
— Кто исполнит приговор?
— Я. У меня срок маленький.
— Нет Бриллиант, резать их будет Подкова.
Ночью лунной вошел Подкова в «сучью» камеру…
И «прибрал».
Три души… отправил в ад.
Так было!
Год заканчивался 1953!
Вождь ушел!
Сталин!
Великий Усатый!
Траур по всей стране!
Страна в шоке…
Фабрики гудят!
Заводы гудят!
Паравозы гудят!
Пароходы гудят!
Страна замерла!
Тройка карликов разделили власть.
Амнистию затеяли.
Затрещал ГУЛАГ по швам.
Карлаг тоже.
Потянулся люд преступный…
Загулял!
Загромыхали сейфы…
Лабазы…
Эх! Дери-бери!
Гуляй рванина!
От рубля и выше!
Кто кого сгреб…
Насиловали на вокзалах…
На рельсах…
Финки мелькали сполохами молнии.
Искали жертву.
Находили.
Малолетки из лагерей…
Шкодники!
Ни Бога не боятся…
Ни черта!
«Мамки» поехали с Карлага.
С нагулянными.
Тюремными.
Розовыми.
Малышами.
И его из «особого» лагеря повезли на Воркуту!
Из «столыпина» он ушел на «рывок»…
Да не ушел.
Принесли тело к эшелону.
А душа где-то в небе болталась.
Не сразу вернулась.
Не хотела возвращаться.
На Землю.
В зону.
К грехам.
Но вернул Бог!
— Иди назад — сказал…
Нахлебаешься!
Шкуру будут сдирать.
На ремни полосовать.
На «дыбе» подвешивать.
Во мраке держать.
Протухшую баланду будешь лакать.
Молись раб!
Господу!
Царю своему!
Отмолишь, заберу.
И вот!
С тех пор!
С тех самых пор!
Лагеречки стозвонные…
Вдоль и поперек!
Поперек и вдоль!
Бусинки стеклянные — лагеря… нанизанные на веревку Судьбы!
А, закроешь глаза, — детство…
Битюг тянет телегу.
Красноармеец с винтарем самогон хлещет.
— Дай картохи!
— Паш-шел отсюда, щ-ще-нок..!
Хвать несколько картофелин и деру.
— Ах, с-су-чок!
Дум!
Выстрел, точно обухом о стылую березу…
Зато картохи в руках.
Мамку подкормить.
Сеструх обоих.
Так, было в войну…
Черт был братом…
«Угол» так «угол»!
Карман, так карман!
Хворой матери шаль…
Слезы в глазах.
От счастья!
Сынок заработал!
Юнец еще…
Но, кормилец!
А, как в «домзак» со сроком! — распахнулись глаза.
Счастье выжухло.
Поздно, мамка!
Поздно милая.
Родная моя!
Я теперь — Чапаенок.
Будущий Вор.
В девятнадцать Бриллиантом нарекли.
Над собой «Закон» воздвиг.
Тюрьма — Мать родная!
Не забуду Мать родную!
Эту клятву в сердце.
И на грудь… синюю.
Косыми буквами.
Все дальше… и дальше…
Астрахань… мать, сестры…
Огромные полосатые арбузы…
Разбросанные по степи…
До самого горизонта…
Далекого…
Что со степью сливается.
А дорога завивалась…
Свивалась…
Да, скручивалась…
Кольцами Дьвола.
Вход есть — а выход…?
Вход — рупь!
А выход — два!
Но сестре Жене писал.
Верно.
Исправно.
Эту связь он не порвал.
В нарушение Воровского Закона…
Ее писем ожидал.
Читал их — «голубки» нежные.
Гладил рукой.
Нюхал украдкой.
Порой целовал.
Слезы вывертывались.
Их рукавом бушлата.
Напрочь.
Слезы долой!
А сердце не вытрешь, бушлатом.
Стонет протяжно.
Свербит.
Тянет куды-то вниз.
Но нельзя Вору!
Вор — отлит из железа.
Ему все нельзя!
К станку — нельзя!
К сохе — нельзя!
К оперу — нельзя!
Штаны — «шкеры»…
Бритва — «мойка»…
Карты — «святцы»…
В «хате» холод.
Темь.
Мрак.
Вертухаи глумятся.
Травят псами.
Радуют дубинками.
Молотками — киянками.
Теплые вещи?
Долой!
Пайку видел?
Больше не увидишь!
Пресс — хаты.
С круглорожими мразями.
А в зоне тем временем напряженно ждали. «Смотрящий» за лагерем Антон сходил к «мужикам» в барак, «перетер» со старшим, авторитетным «мужиком» Авдоней и попросил «притормозить», пока от Васьки не придёт ответ.
Авдоня внял просьбе «смотрящего» и в свою очередь собрал уважаемых заключенных из других отрядов.
Жизнь до отъезда в США описана автором в мемурах "Моя наша жизнь". Прожив в США более 20 лет, автор на основании личного опыта сравнивает типичные жизненные ситуации, как они бы выглядели в США и России, особенности поведения, социальные аспекты и общее биополе обеих стран. При этом сравнивается только то, что поддается сравнению, без намерения ставить отметки, где лучше. Все фото – из архива автора.
Период испанских Габсбургов называют «Золотым веком Испании». В 1700 году со смертью Карла II Околдованного, одного из самых инфантильных, слабых и измученных болезнями императоров, золотой век закончился, пришедшая на его смену изнурительная война за испанское наследство разорила некогда великую империю. Сейчас мы постараемся ответить на следующие вопросы: Кто и почему “околдовал” императора Карла II? К чему приводят кровосмешения в родословной? Как бесплодный, инфантильный наследник престола развязал крупный европейский конфликт начала XVIII века?
Транзитные маршруты с востока на запад Евразии, обходящие Россию, создают геополитическую ситуацию, полностью аналогичную "анаконде".Соответственно, «очень хотелось бы, чтобы эйфория по поводу российского участия в проекте "Пояса и пути", безусловно, необходимого хотя бы для того, чтобы не оказаться на обочине глобальной политики, в действительной геополитической изоляции, не перевешивала бы здравый смысл.Ибо уже доводилось слышать от сторонников безоглядного сближения с КНР те же самые аргументы "безальтернативности", которыми уже много десятилетий разбрасываются поборники не оправдавшей себя, как мы убедились, "интеграции" с Западом.
Стоит взглянуть на карту Евразии, и тогда даже школьнику становится понятно, что НАТО и их приспешники пытаются замкнуть вокруг России большое кольцо - от Швеции и Финляндии до Казахстана. Политологи называют эту стратегию кольцом Анаконды... Приведем лишь несколько фактов: Прибалтика, Польша, Румыния, Болгария и Молдавия проводят массовые учения НАТО с участием западноевропейских военных; на саммите НАТО в Варшаве принято решение о размещении постоянного контингента в вышеуказанных странах...
Еще одна история, произошедшая на земле Валимарского королевства. Неосторожно произнесенные слова юной лаиссой Лиаль Магинбьорн привели ее к алтарю с наместником провинции Нест Ландаром Ренвалем. Расплата за насмешку - единственное, что несет в себе сей брак. Но однажды в замке наместника появляется тяжело раненный ласс. Кто напал на него, почему, и к чему приведет неожиданное знакомство, знают только Святые Защитники.
Для нашего человека не существует невыполнимых задач. Надо помочь старушке и изгнать из квартиры разбуянившийся полтергейст? Легко…