Белая цапля - [25]

Они появляются весной вместе с журавлями, как только начинает таять снег на рисовых полях. Их можно было видеть неподалеку от побережья Желтого моря летящими над рисовыми полями группами от пяти до двадцати птиц. Красные утки летят без строя, беспорядочно, постоянно меняя направление и высоту полета. В воздухе они издают неприятные для слуха звуки.

Из перелетных птиц, пожалуй, самые многочисленные— гуси, весьма организованные и дружные птицы, которых ведут старые, опытные вожаки. Весной они спешат в тундру, на острова Ледовитого океана, Охотского и Берингова морей. Ожидая таяния снегов и появления полой воды на своем маршруте, они иногда задерживаются в Корее.

Во время перелета птицы строго придерживаются своих гусиных законов и обычаев, что позволяет этой, столь привлекательной для хищников и охотников дичи сохраняться в сравнительно большом количестве. Ночь они проводят на морских отмелях, на пустынных островах, в дельтах рек, впадающих в море. Перед рассветом в отдыхающей стае начинается оживление. Первыми подают голос вожаки, и начинается своеобразный гусиный концерт, слышимый в предутренней тишине за несколько километров: кричит то одна, то другая группа птиц, хлопая крыльями, как бы разминаясь перед полетом. С первыми лучами солнца одиночное гоготанье гусей перерастает в слаженный хор сотен неистово кричащих птиц. По неуловимому для нас сигналу группа гусей взмывает в воздух, выстраивается в неровную цепь и летит в направлении рисовых полей. Гуси издают то тихие, успокаивающие, то громкие, тревожные звуки. Концертом управляют вожаки, которые подают сигнал об изменении направления или высоты полета.

На месте гусиного ночлега то здесь, то там усиливаются крики птиц и хлопанье крыльев — это взлетает новая группа. За ней третья, четвертая. Все утро летят гуси с моря на материк. Одни стаи идут на большой высоте, другие снижаются и подолгу кружат над полями, выбирая место для кормежки. В стае не менее двух сторожей, которые ради безопасности других гусей непрерывно вертят по сторонам головами. Остальные птицы жадно глотают жидкую грязь, где еще с прошлого года осталось немало зерен риса. К кормящимся гусям подсаживаются другие стаи и стайки. Их встречают спокойно, без' ссор и недовольства.

С появлением опасности раздается предупредительный, чуть слышный голос сторожей; стая прекращает кормежку, настораживается и ждет дальнейших «указаний». Как только команда дана, все птицы одновременно срываются с места и пролетают несколько километров, прежде чем снова опустятся на землю.

Гуси — зоркие и очень сообразительные птицы. Увидев человека с ружьем еще издали, они по условному сигналу взмывают вверх или меняют направление полета. Птицы усвоили, что нужно бояться блестящих предметов. На солнце блестит ружье, блестят резиновые сапоги, не говоря уж об очках охотника. Изучив повадки гусей, мы во время охоты прятали ружья в солому, намазывали сапоги грязью, а «очкарики» смотрели только вниз. Но все равно гуси по каким-то им одним известным признакам быстро отличают охотника от человека с добрыми намерениями. Гуси за версту обходят прячущего ружье охотника и свободно пролетают над группами крестьян, работающих в поле. Птицы не боятся трактора и быков, запряженных в плуг или повозку, кормятся тут же на пахоте, рядом с ними. Но стоит только охотнику пристроиться на трактор или под видом мирного пахаря идти рядом с быком, как гуси тут же взлетают в воздух. Видимо, при всех предосторожностях в походке и в позе охотника всегда есть для них что-то подозрительное, и это немедленно замечают зоркие птицы.

Гуси всегда вселяют в охотников много надежд и вызывают не меньше разочарований. Добыча одного-двух гусей считается признаком неплохой охоты. Как-то весной один из наших сотрудников, никогда раньше не бравший в руки ружья, тоже решил поохотиться. Они поехали вдвоем с шофером и, к всеобщему удивлению, прибыли с трофеем. Вечером мы собрались у него дома, чтобы попробовать гуся и поздравить его с охотничьей удачей. Но подлинную историю о том, как этот гусь попал на стол, мы узнали от водителя только через несколько дней.

Они поднялись до зари и уже на рассвете были на рисовых полях, на которые, по рассказам охотников, часто садятся гуси. Несмотря на многочасовое блуждание по грязи, добыть гуся не удалось, и утомленный охотник сел отдохнуть около небольшого пруда, заросшего камышом. После завтрака он прилег на снятое с машины сиденье, а водитель спрятался на противоположном берегу в оборудованную им засидку. Охотник быстро заснул, а проснувшись, не поверил своим глазам: неподалеку от него по озерку плыл гусь. Он схватил ружье, прицелился и выстрелил. Гусь был убит. Довольный охотник поджидал водителя, чтобы с его помощью достать трофей, когда появился кореец — местный житель, пытавшийся объяснить знаками, что убит его домашний гусь. Сконфуженный охотник тут же компенсировал причиненный крестьянину ущерб, сел в автомашину и стал торопить с отъездом водителя, который в это время полез в воду за убитой птицей, чтобы передать ее хозяину. Крестьянин, однако, настоял на том, чтобы охотник взял ее с собой в Пхеньян.